же власть. Её мать управляет орденом инквизиции, и стоит лишь ей заикнутся о возможности похода против святош, как вся империя вмиг превратится в пепел, а её голова будет красоваться на пике у входа в столицу, в назидание всем еретикам.
– Ты уверена, что тебе больше нечего мне сказать? – всё это время парень сидел на последней ступеньке, ведущей к трону. Стараясь не пересекаться взглядами с Ламией, он всегда поступал так, отстранялся от человека как можно дальше, чтобы чужие эмоции не могли повлиять на его решение, обдуманное и взвешенное. На этот вопрос, женщина лишь шмыгнула носом, приходя в себя. – Это всё, – заявила она.
– Скажи, есть ли у тебя другие мужчины, кроме меня? – спросил он, всматриваясь в пустой тронный зал.
– Нет, конечно нет, и они мне не нужны. Богиня мне в свидетельницы! – вскликнула Ламия.
– А если у меня появится другая женщина? – спокойно произнес он.
– Убью… – холодно ответила императрица, успокоившись, на что парень лишь хмыкнул.
– На одной чаше святая, всеми любимая и почитаемая, с властью и возможностями, с которыми не сравнится даже сама императрица. С другой женщина, вырезавшая весь мой род и не пощадившая даже собственную сестру. И ради чего… – непонимающе спросил он.
– Ради тебя, – честно ответила она.
– Чаши весов не равны, ты же понимаешь это? – ответом Жаку был лишь молчаливый кивок в знак согласия.
– Будь я тем самым милым и добрым мальчиком, ради которого ты всё это устроила, я бы без раздумий выбрал первый вариант. А после наблюдал бы за тем, как ты вместе со всей империей горишь в адском огне, за все тобою сотворенные грехи, но…
– Но? – непонимающе переспросила Ламия.
– Тот мальчик умер. Он так и не сумел проснуться. И вместо него теперь есть только я. Личность, лишенная воспоминаний о семье и доме. Позабывшая и наплевавшая на мораль и принципы. Ты ждешь от меня ответа? Что ж, получай, – гордо выпрямившись и заглянув в глаза удивленной Ламии произнес Олег.
– Дай мне свободу и власть. Покажи мне этот мир таким, каким ты видишь его сама. Найди мне людей, которых я смогу называть друзьями и укажи на тех, кто будет нашими врагами. Докажи, что действительно любишь меня, и можешь не сомневаться, я отвечу тебе тем же, Ламия. Я сделаю для тебя всё, если ты пообещаешь мне остаться той же, что когда-то начала вот это всё ради неизвестного десятилетнего мальчишки.
Ламия, не веря собственным ушам и глазам, смотрела на Олега. «Что это было? Фальшь, бравада, желание потянуть время до прибытия его спасительницы?». Женщина не понимала.
– Как можно простить того, кто отнял у тебя всё, да еще к тому же пообещать любить? Я не могу поверить твоим словам…
– Тогда прикажи спрятать меня, инсценируй похищение, или что ты там ещё спланировала… – усмехнулся Олег, читая мысли и намерения женщины как открытую книгу.
– Стража! –
