иной раз врезать чем-то тяжёлым по башке, пока спит да слюни на подушку пускает после того, как своего добился! – Ирка со злостью стукнула ладонью по парте.
– Зачем сразу по башке? Ты поговорить не пробовала? Может, у вас недопонимание, объясни, что тебе надо, и он поймет, что не прав.
Я затылком почувствовал взгляд и понял, что Виктория Игоревна слушает наш разговор. Это меня смутило, я замолк и уткнулся в учебник, а Ирка начала рисовать в тетради прекрасного принца. Пара закончилось, и все разошлись. С окна второго этажа был виден вход в общежитие. Да, меня там явно караулили. Я решил переждать в технаре, и сел на стул в вестибюле, надеясь, что бесовской компании скоро надоест подпирать стенки общаги, и они уйдут восвояси. Вскоре меня одолела дрёма.
– Ты подойди, объясни, что они не правы, – услышал я голос Виктории Игоревны, – Или до утра так сидеть будешь?
Я не знал, что ответить, хотя попытался, и, наверное, был похож в этот момент на рыбу, которая глотает воздух.
– На, держи сумку с продуктами, я тут по дороге на работу успела в гастрономе урвать кое-что, пойдем, до дому меня проводишь, а то меня совсем покинула жизненная сила.
Мне ничего не оставалось, как повиноваться. Спускаясь по ступенькам крыльца технаря, я чувствовал спиной что Бес и его дружки видят меня. Некоторое время мы шли молча.
– Был один человек, рисовал картины, любил животных, даже мяса не ел, заботился о людях свой страны, в общем, окружающие в нем души не чаяли. Но случилось так, что он умер от отравления. Справедливо? – спросила она.
– Наверное, нет – ответил я и пытался придумать весомый и умный аргумент, но не успел.
– Его звали Адольф Гитлер.
– Ну, это уже меняет картину, он был ужасным человеком, фашистом и убийцей ни в чем не повинных людей.
– Видишь, как дополненные сведения изменили твое отношение к человеку, а если бы ты узнал о Крестове что-то ужасное, поменялось ли бы твоё мнение относительно справедливости его смерти?
– Всё-таки такая смерть, как самосожжение, думаю, перебор, это…
– А если бы, например, ты узнал, что он насиловал и убивал детей? – сказала она, перебив меня, и внезапно остановилась.
Я замолчал, Виктория Игоревна держась за меня, закрыла глаза, и мне показалось, что она вот- вот упадет, и я уже было собрался её ловить.
– Жизненных сил не хватает, – сказала она, открыв глаза, и пошла дальше.
Мы зашли в частный сектор, где фонари светили через один, а то и через два. Не самый приятный район, я периодически оглядывался, дабы убедиться, не направился ли за мной следом Бес со своими дружками.
– А у вас есть парень? – спросил и сам испугался вопроса, слова сами вылетели без моего разрешения.
– Что значит в твоём понимании наличие парня, как это проявляется?
Она повернулась ко мне и убрала рукой волосы с лица, как бы демонстрируя свой шрам.
– Это человек, который заботится о вас, думает о вас, – и, смущаясь, добавил, – и любит
