волну негодования, от которой самой стало дурно.
– Фадеев, если ты не угомонишься, я сама на тебя в суд подам за клевету, понял? – закончила она монолог и швырнула телефон в стену с такой силой, что аппарат разлетелся на запчасти.
– До ботинков не дотянулась? – спокойно осведомился дед Егор, разглядывая разбросанные по полу обломки. – Они покрепче. И подешевле.
Он поставил на лавку под окном корзинку с какими-то грибами, вымыл руки и сел рядом с девушкой, которую трясло от злости так, что она даже ответить на это шутливое замечание не решилась – побоялась обидеть старика ненароком.
– Что стряслось-то?
– М-м-м-м… – помотала головой Вероника и сбежала в ванную, где сунула голову под холодную воду, чтобы остыть.
Чем дальше, тем больше она понимала, что совершенно не знает своего собственного мужа. Он никогда таким не был. Добрый, заботливый, нежный, любящий… Складывалось впечатление, что произошедшая трагедия вывернула его наизнанку. Будь он двуличным, Вероника знала бы об этом, потому что провела рядом почти пять лет и видела в его снах такие вещи, о которых никто и никому не рассказывает никогда. А он рассказывал. Куда делся тот, нормальный Сергей? Чего этот, новый, подлый, от неё хочет? Денег? Да он за полгода зарабатывает больше, чем она по страховке получила! Чего ему надо? Почему не оставит её в покое? Зачем все эти обвинения и травля?
От холодных струй началась головная боль, но душевное равновесие так и не восстановилось. Отжав волосы, Вероника перекинула мокрые пряди на спину и на негнущихся ногах вышла из ванны.
– У вас есть что-нибудь успокоительное?
– На вот, – дед Егор подхватил с пола кошку и сунул ласковое животное в трясущиеся руки девушки.
– Издеваетесь? – Вероника отпустила Муську обратно и буквально рухнула на стул, чувствуя себя безмерно уставшей. – Глеб на речку ушёл.
– Знаю, я встретил его. Помощничек… Второй день уж тут, а помощи что-то не видать…
– За что вы его так не любите?
– А за что его любить? Я от него добра никогда не видел, неприятности одни только. Что? Жаловался на меня?
– Нет. Знаете, я не хочу разбираться, у кого в вашей семье откуда ноги и руки растут.
– А зачем тогда спрашиваешь?
– Потому что вы рычите друг на друга, как два пса, а меня это раздражает. Не знаю, что вы там не поделили, но я такими темпами скоро сбегу отсюда. А от головной боли есть таблетки?
– Не держу я в доме ничего такого. Чабрец с душицей заварить могу. Будешь?
– А сами снять боль можете?
Старик сощурился и пристально всмотрелся в лицо Вероники, будто пытаясь заглянуть дальше, глубже, в самую черепную коробку.
– Нет, не могу, – покачал он головой.
– Почему?
– Она болит не от болезни, а от нервов. Перестанешь психовать, тогда и пройдёт всё. Так заваривать чай или нет?
– Чай так чай…
Девушка
