установили они железную истину, что всякий, кто был, есть и будет против них – слуга дьявола и подлежит истреблению».
Вновь приведем цитату из романа: «На каком-то крутом повороте пути простая и добрая правда выпала из колесницы русской революции, и тогда, в этот несчастный момент, особые свойства и заслуги человека были отменены, и стал он как бы вовсе и не венцом творения, а пузырем на болоте».
И вновь приходится вспомнить, что примерно в то же время, когда создавался роман Соловьева, Борис Пастернак писал о сначала восторженном приятии Юрием Живаго революции, а затем о том, как она быстро ожесточилась, омертвела, и стала ненавистна его герою.
Значительный интерес представят для современного читателя главы о московском периоде жизни Марка.
Автор показывает, как уже в первых дискуссиях «взбудораженного поколения взбаламученного времени» формируются страшные принципы будущих лет, «азарт революционного разрушения… Уничтожив прежние понятия о красоте человеческих отношений, новых не создали. Оставили человека голым на голой земле».
Казалось бы, давно забыта книга Пантелеймона Романова «Без черемухи» (в романе она названа «Без цветов»), но и сегодня актуально звучит вопрос о красоте человеческих отношений и противостоящем им безнравственным физиологическом удовлетворением желаний.
Всем развитием сюжета писатель разоблачает практику коммунистического строительства, предполагающую возможность человеческих жертв во имя будущего «Вера в цель, – рассуждает автор на страницах романа, – была шорами, надетыми на его [Марка] глаза; из-за них он [и не он один. – В.А.] только вперед видел, а то, что по сторонам проносится, что позади остается, как бы вовсе и не замечал».
Несколько страниц романа, посвященных взаимоотношениям Сталина с женой и ее матерью, убедительно показывают, как был убежден в праве на жестокость во имя будущего вождь партии. Можно найти некоторые неточности в описании похорон Надежды Аллилуевой и посещении Сталиным ее могилы. (Впрочем, художнически эти не имевшее места визиты описаны с необычайной глубиной и достоверностью.) Но несомненно, что автор романа сумел показать постепенное вырождение партии и искажение великих целей революции. М. Соловьев утверждает:
«Учение партии, хоть и приниженное новыми апостолами всевластия, еще жило, но оно уже теряло свое началополагающее значение: началом становилось не учение, а единодержавная воля. Жестокий прагматизм убивал последние остатки партийности… Вера умирала, фразеология крепла».
Это противопоставление поистине грандиозных планов и их бесчеловечного воплощения убедительно реализовано в сюжетах строительства города на Амуре. Энтузиастов-комсомольцев, съехавшихся со всех уголков СССР на грандиозную стройку, совершенно бессмысленно отправляют зимой в тайгу, где нет ни жилья, ни продовольствия и – главное – где до весны нельзя начинать строительство.
Вставной
