совести и чести,Певец высоких песнопений.
Зачем же ныне на судебном месте
Истец газетных оскорблений?
Зюганов Геннадий
Лицом как битая лопата,
А лбом похож на брата,
Что площадей властительный простор
Духовно осенил как бес и вор.
Бес борется не за, а против,
И в этом он весьма умен:
Когда от фарисейства мир воротит —
Он тем опасен! тем силен!
Политический Нарцисс
Лотос весенний в стае горилл —
Чудный красавец Бабурин.
Как он красиво любил
Сказки минувшей дури.
Анпилов
Терсит российский, злой Анпилов,
Слюнявый бес кровавых сцен,
Крепыш былой порочной гнили,
Растущий в гумусе свободных перемен.
Чубайс Анатолий
Умен, красив, улыбчив, статен.
Американцу, может быть, он и понятен.
Но в этой склоками разнузданной стране
Зюгановы за нищету пока в цене.
А нищий духом, телом и карманом
Всегда останется бараном.
Кто б ни пришел к кормушке власти, —
Нет праведных средь оргий страсти.
Сергею Есенину
Зачем же Русь раздолье злыдней?
Скажи, что оку дивному милей:
Смех окровавленной ехидны
Иль о любви поющий соловей?
Как все запутано, Сережа!
Мы вроде любим все страну.
И сердцу нашему всего дороже
Иметь великую судьбу.
И все как будто за любовь!
А чуть копни поглубже,
Такая путанная вонь
И даже хуже.
И где прозрачность русской воли?
Где счастьем сильный человек?
Где чаши полные прекрасной доли?
Где Истины неизгладимый свет?
Господин кутюрье Игорь Чапурин
Средь глянцев новой шелухи
Гальяно русского Парижа
Нашел, что лучше всякой чепухи
Лишь фейерверк престижа.
А все гармонии скучны,
И можно с рабской крышей
Из кирзово – фуфаечной страны
Строчить блузоны, как в Париже.
Кашпировский Анатолий
Шаман младенцев и глупцов
Жил – был в стране, где люди
Ухмылку бесовских усов
Несли, как веру в чудо.
Александр Лебедь как символ русской простоты
– Чай, мне ня воду пить с яго лица —
Сказал мне как – то мирянин.
А я подумал: братец, если б ты
Был грамотным таким один
Памятка
И вроде, неплохой мужик этот Мавроди
Еще был прежде, вроде неплохой мужик,
Как вождь, создавший в разуме народа
Коммунистический нужник.
Рудольфу Нуриеву
Себя он сам легко впустил
Туда, где зреет плод искусства.
А
