style="font-size:15px;"> Рассвет я встретила, сидя на подоконнике и записывая свой недавний сон. Хотя мне казалось, что это было путешествие в мир, который я старалась теперь описать в мельчайших подробностях. Я напишу книгу, и она станет бестселлером. «Записки мира шизофрении». Так себе название, если честно, но ничего другого в голову пока не приходит.
– Доброе утро, Клавдия.
Альберт Стивенс стоял в дверном проеме и улыбался мне настолько фальшиво, насколько это позволяли сделать мышцы его уже давно не молодого лица.
– Альберт, вряд ли это утро, как и многие другие, можно назвать добрым. Ты не находишь?
– Меня радует, что у тебя еще остаются силы для сарказма, Клавдия. Это дает мне надежду на твое выздоровление.
– Может, вы порадуете меня сегодня более аппетитным завтраком, чем обычно. Мне хочется бекона и крепкого кофе, у меня была бессонная ночь.
– Ты начала бояться спать, Клавдия?
Голубые глаза пригвоздили меня к месту словно щенка. Неужели все так очевидно?
– Нет, Альберт. По-моему, я выспалась на пару недель вперед. К тому же я рисовала.
– Ты не возражаешь, если я взгляну? – аристократическая рука Стивенса уже практически коснулась обложки.
– Не стоит, доктор Стивенс.
Он отдернул руку и внимательно заглянул мне в глаза. Он искал ответы на вопросы, которые просто не имел право мне задавать. И он боялся. В день, когда меня сюда привезли, я стояла на коленях и умоляла. Шло время. Я словно избавлялась от шелухи, которая закрывала стальной стержень моего характера. Меня до сих пор не сломали, и я становлюсь опасной. Он понимает это. Равно как и понимает то, что этот спектакль в пациентку и лечащего врача рано или поздно должен закончиться. Либо у него не останется выбора, и меня отпустят. Либо он достигнет цели, и меня действительно придется лечить.
– К вам посетитель, миссис Форк.
Минуту спустя в мою палату вошел Алекс Форк, мой несбывшийся бывший муж. Он был одет в дорогой твидовый пиджак и тончайшую шелковую сорочку небесно-голубого цвета. Алекс Форк был красавцем и порядочной сволочью. Никогда не стоит забывать о том, что человек может быть сволочью.
– Здравствуй, любимая!
Мне вот интересно, он что сделал неудачную подтяжку лица, что его так перекосило, или действительно думает, что я куплюсь на слащавые улыбочки. А тем временем диалог Алекса с ним же самим продолжался.
– Ты не очень-то рада меня видеть, Клавдия, не так ли?
– Алекс, окажись ты на моем месте, ты бы вел себя иначе?
– Ты сама во всем виновата. Ты больна, Клавдия. Признай это.
– Оставьте нас, доктор Стивенс.
В моем голосе начали выплавляться стальные нотки, которые насторожили обоих. Альберт Стивенс бросил вопрошающий
