ее, я бы давно упала духом.
– Марж, хотя бы ты мне веришь? Ты веришь, что я не сумасшедшая?
– Миссис Форк, мне вовсе не надо вам верить. У вас анализы совершенно здорового человека, но это очень опасно, миссис Форк.
– Опасно быть здоровым человеком?
– Опасно быть здоровым человеком здесь.
– О, девушки, я вижу, вы уже нашли общий язык.
Доктор Стивенс снова вошел незаметно, наверное, это стало входить у него в привычку.
– Мисс Уинслет, скажите, вы подготовили документы для мистера Пенди из сорок седьмой палаты?
– Пока нет, но…
– Никаких но. Отправляйтесь и займитесь своей работой вместо того, чтобы тревожить миссис Форк.
– Прошу прощения, Доктор Стивенс, я уже ухожу.
– Живее, Уинслет.
Марж ушла. Альберт Стивенс остался.
– Клавдия, как вы себя чувствуете после визита вашего супруга?
– Как в могиле.
– Вам кажется, что вы скоро умрете?
И тут меня начал душить хохот. Звонкий гомерический хохот, который доктор Стивенс, вероятно, хотел принять за предсмертные конвульсии.
– Нет, док, этого вы не дождетесь!
Если честно, я совершенно не понимаю, почему ему так не нравится мое чувство юмора. Он совершенно молча измерил мне артериальное давление, температуру тела, прощупал пульс, посветил фонариком в глаза и задумчиво сел на подоконник, чего ранее с ним не случалось.
– Клавдия, давайте будем откровенны. То, что вам начали сниться очень долгие сны, не совсем нормально. Признаться честно, я не ожидал такого поворота событий, но теперь я как врач не могу оставить данный факт без внимания. В вашем сознании начинаются изменения, которые могут быть необратимыми…
Мне показалось, что в моей голове взорвалась граната. «Начинаются изменения, которые могут быть необратимыми…» Дальше я не слушала. Я схожу с ума, я по-настоящему схожу с ума. Он все говорил и говорил, а я сидела, пытаясь сдержать слезы ненависти ко всему этому миру. Я не могу, я не должна сойти с ума. Мне так много еще надо сделать. У меня было столько планов. Это просто неправильно, это не честно, в конце концов. Почему я? Почему не Алекс, не Марж, не черт знает кто еще. Почему я? За что?
Альберт Стивенс ушел так же незаметно, как и появился. Я сидела на мягкой больничной кровати и пыталась уместить все происходящее в моей голове, которая уже была похожа черт знает на что. Вероятно, я так просидела несколько часов, потому что мое внимание привлек звук тележки, на которой развозили обед по палатам. Сейчас будет обед, потом прогулка, потом вечерний осмотр, и на больницу снова опустится ночь. Моя вторая ночь без сна. Не знаю, сколько еще я так выдержу. Самое главное – не спать, не спать как можно дольше. Потому что, уснув, я рискую не проснуться.
Появление горячего обеда слегка отодвинуло медленно, но уверенно подступавшую
