Так ты же меня убил, сука!
– А вот тебе за суку, – повернул еще раз Курахин.
Лицо молодого жигана перекосилось от муки. Он ступил шаг, потом второй, такой же крохотный. Парень еще стоял, беззвучно шелестел губами, даже, кажется, обращался к Кирьяну с каким-то вопросом, но в действительности он уже был не с ними. Его судьба уже никого не интересовала. Мысленно жиганы уже разделили его долю и, судя по удовлетворенным физиономиям, остались довольны неожиданным довеском.
Кирьян брезгливо отшвырнул нож и пожаловался:
– Испачкался!
– С него течет, как с порося. Перышко-то по артерии прошлось. Вот и хлещет, – сдержанно заметил Егор Копыто. Вытащив из кармана платок, протянул его пахану: – Оботри куртку, вон как заляпал!
Зажимая ладонями рану, жиган качнулся, а потом его повело к кустам – стоявшие рядом шарахнулись от него, как от чумного.
– Да иди ты к лешему!
– Мешок отодвинь, – сказал Кирьян. – Ведь заляпает весь. Как потом через город потащим?
– Эх, надо было кожанку с него снять, – искренне огорчился Гаврила. – Такую вещь испортили!
– Ничего! Снимем еще с какого-нибудь красноперого.
Сквозь пальцы быстрой горячей струйкой стекала кровь, заливая полы куртки, крупными сгустками падала на колени, смешивалась с придорожной грязью. Силы оставляли молодого жигана. Подломившись в коленях, он упал под куст, коряво завалившись на согнутую руку.
– Надо было бы подальше его отвести, – посетовал рябой жиган с крупной вытянутой головой. Кликали его почему-то Калоша.
Калоша вышел из уркачей и на сахалинской каторге был «иваном». Жестокий, ни в чем не знавший удержу, он был приговорен к шестидесяти годам каторги. Однако сумел бежать, переплыв на утлом суденышке Татарский пролив. Покуролесив по Сибири, он был отловлен полицией как «не помнящий родства» и переправлен обратно на Сахалин, причем в тот же самый острог, откуда когда-то бежал. Калошу не выдали. Зная его отчаянный характер, даже надзиратели опасались узнавать в нем беглого арестанта. Отбыв положенные полтора года, он вернулся в Москву, где вскоре прибился к группе жиганов.
– Верно. А уже там грохнуть.
– Что теперь с ним делать?
Кирьян невольно скривился:
– Вы о покойнике печетесь, как о живом, – недовольно высказался он. – Забросайте его ветками, да и дело с концом. Никудышный был хлопец. А ведь я ему, стервецу, сказал машину какую-нибудь остановить. Егор!
– А?
– Пойдем на дорогу машину ловить.
Вышли на дорогу. Ждать пришлось недолго. К кирпичному заводу, лихо подскакивая на колдобинах, двигался грузовик. Пыль, клубившаяся следом за ним, оседала на кустах акации, росших вдоль дороги, серым ковром стелилась вокруг.
– Стоять! – выскочил на дорогу Кирьян, размахивая пистолетом.
Грузовик резко притормозил. Расстояние вполне доста�
