буду больно, но аккуратно. Так, кажется? Хорошо. Давай (только я не знаю, как осуществить это на практике) ты много не будешь здесь пить. Такое возможно?
– А что будем пить у тебя?
– У меня? Как скажешь. Можем совсем не пить.
– Стрёмно…
– А чего стрёмно-то? Не пить? Лично я – запросто, несмотря на свой многолетний хронический алкоголизм… Шучу!
– Стрёмно, – Юрка притянул Рыжую Кошку к себе. – Предпраздничный день.… Я у тебя в гостях… И вообще… Вечер…
– Тогда давай коньяк. Во-о-о-о-от такусенькую, – Женька показала пальцами, – махонькую. Я тогда тоже буду коньяк…
– А то, может, лучше бутылочку грузинского? Хванчкару? Петь потом начну. «Я могилу милой искал, Сердце мне томила тоска»…
– Тогда и я вино. Только не грузинское, у меня от него башка болит. И сухое. А спорим, – она вывернулась из Юркиных рук и зашла за стол, – ты с этой своей депрессией даже не заметил мои новые сапоги?
– Фигу! С утра всё заметил. – Серов зажмурился и стал перечислять: – Коротенькие такие, на высоком каблуке, на блатном таком каблуке… э-э-э-э… замечательные такие, коротенькие, на высоком каблуке… Классно так выглядят с чёрными колготками и короткой юбкой.
– А в чём у них главный прикол?
– Остроносые? Нет? – Он открыл глаза.
– Эх… – Женька вышла из-за стола и картинно развернулась к Юрке спиной. – Молния сзади, депрессивный ты мой!
Насилу отбившись от требований Буркова отметить День Победы «как положено», почему-то Степаныч в этот раз решил отмечать коньяком, а не водкой, – сговорились, что ли? – Серов в половине шестого отправился к Женьке, по дороге зайдя в любимый «Евро» за вином. Только в «Евро» в Северном можно купить приличные напитки. Женьке он взял молдавское мерло (как они могут пить эту кислятину?), а себе бутылку грузинского саперави. В шесть он уже заявился к Ставровой, где был обнюхан и облизан Джимом, американским кокер-спаниелем, и обтёрт с двух сторон котами Мишкой и Лизом. Лиз имел странное прозвище ввиду некоторого недоразумения. В раннем детстве его считали кошкой, но потом он вдруг проявил себя совсем с другой стороны. Имя решили не менять.
– Бурков достал! – снимая ботинки, эмоционально из коридора начал Юрка. – Я ему говорю, какой, на хрен, коньяк?! Где ты видел, чтобы в День Победы пили коньяк?!
– Ты сыра купил? – Женька хлопотала на кухне.
– Сыра? Да! Купил, маасдам. Я ему говорю, какой, на хрен, коньяк?.. – Юра притащил пакеты и чмокнул Женьку под ушко: – Привет, котёнок.
– Привет, дорогой. Всё готово, шуруй в комнату.
– А он говорит: «Ну и что?» Спасибо Лацису, он тоже голосовал за вино. О-о-о-о… – Юрка добрался до комнаты. – Моя депрессия скоро меня покинет! Мой любимый креветочный салатик… картошечка… зелень… Депрессия-депрессия! Лети на хрен на сессию! Спасибо,
