в седельные сумки в надежде сберечь от дождя.
В конюшне Бертон встал с колен и торжественно провозгласил:
– Снисходит гнев Господень!
– Послушай внимательно, Берт, – с улыбкой возразил Томас. – Это же гроза.
Молнии сыпались из могучей тучи, как струи дождя, а воздух сотрясался от ударов грома. Через несколько минут к воротам потянулась длинная череда экипажей. Почти все направились в сторону городка Пресвятой Девы, а некоторые свернули к горным ранчо. В ход пошли все имеющиеся в наличии способы укрытия. При каждой вспышке молнии лошади фыркали, а при каждом ударе и раскате грома испуганно дергали головами и сбивались на галоп.
Едва начались танцы, женщины семьи Уэйн собрались на крыльце Джозефа – как положено хозяйкам, отдельно от гостей. Алиса не удержалась от искушения и спустилась на площадку, а Элизабет и Рама остались сидеть в креслах-качалках, наблюдая за весельем.
Теперь, когда туча накрыла небо, Рама встала и собралась домой.
– Ты сегодня не похожа на себя, Элизабет. Слишком тихая. Не простудилась?
– Все в порядке, Рама. Просто от возбуждения и грусти чувствую себя немного вялой. Праздники всегда нагоняют грусть.
Всю вторую половину дня Элизабет наблюдала за одиноко стоявшим Джозефом и видела, что муж то и дело поглядывает на небо. «Предчувствует дождь», – решила она, а когда прокатился гром, подумала: «Джозефу понравится. Грозы всегда его радуют». Сейчас, когда гости разъехались, а гром свободно разгуливал над головами, Элизабет продолжала украдкой посматривать в его сторону.
Пастухи торопились убрать под крышу посуду и еду. Джозеф дождался первых дождевых капель и только тогда перешел на крыльцо, присел на верхнюю ступеньку перед женой, ссутулился и сложил руки на коленях.
– Понравился праздник, Элизабет?
– Да.
– А раньше приходилось видеть что-нибудь подобное?
– Уже видела фиесты, но такую буйную ни разу. Как по-твоему: может случиться, что собравшееся в небе электричество довело людей до исступления?
Джозеф обернулся и посмотрел ей в лицо.
– Скорее подействовало вино, дорогая. – Он серьезно прищурился. – Выглядишь неважно, Элизабет. Хорошо себя чувствуешь? – Джозеф встал и заботливо склонился над ней. – Пойдем в дом, становится холодно.
Он вошел первым, зажег висевшую в центре комнаты лампу, открыл заглушку и развел в печи огонь. Тяга тихо загудела в трубе. Дождь мерно шуршал по крыше, как будто мела грубая метла. В кухне Алиса что-то тихо напевала, все еще оставаясь во власти танца. Элизабет тяжело опустилась в кресло.
– Давай сегодня поужинаем немного позже, дорогой.
Джозеф встал на колени рядом.
– Выглядишь страшно усталой.
– Это от возбуждения и от множества людей. Да и музыка… слишком энергичная.
Она
