еще ужасней было упустить возможность лишний раз посмотреть на Общину изнутри. Дверь переговорной – крайняя точка, которой когда-либо достигал землянин, – быстро осталась позади. Градобор повернул в боковой проход, потом еще раз и еще… Остановился он только через несколько минут, когда у Павла сложилось четкое впечатление, что система запутанных ходов давно вывела их за пределы здания.
– Заходи, – пригласил гиперборей. Он повернул ручку и шагнул в сторону от двери.
Комната была пуста. Почти. Только один человек неподвижно стоял посередине… И другой в правом дальнем углу. И третий в ближнем левом… Проклятое освещение!
Павел на всякий случай кивнул им всем вместе и посторонился, пропуская Градобора. Тот быстро прошел вперед, протянул книгу стоявшему в центре. Бросил несколько картавых слов на знакомом, но совершенно непонятном наречии. Его соплеменник молча взял том и повесил его перед собой в воздухе. Остальные распахнули в стенах шкафы и принялись вытаскивать, как показалось, детские игрушки: пирамиды, кубики, шары. Все это размещалось в сложном непропорциональном рисунке по всему пространству помещения…
– Мы не мешаем? – тихо спросил Павел. – Может, я за дверью?..
– Останься, – произнес Градобор. – Это не займет много времени. Только не двигайся, ни к чему вносить помехи в структуру Мироздания.
Закончив манипуляции с предметами, гипербореи заняли свои прежние позиции и тоже замерли. Потом тот, что стоял в центре, едва заметно качнул головой и приблизился к посетителям.
– Ты ошибся, слуга, – произнес он. Русский давался творцу с трудом: общение с жителями Ствола не входило в его обязанности. – На этой книге нет печати магии смарров.
– Это плохая новость, – ответствовал Градобор. – Я уже начал надеяться на простое решение проблемы.
– Не понял насчет магии, – сообщил Павел. – А как же книга оказалась в лесу у нас на дороге?
– Я сказал, что нет печати смарров, – грустно улыбнулся творец. – Но не сказал, что магии нет совсем.
– Так, теперь я не понял, – заинтересовался Градобор. – До сих пор с волшебством работали только ящеры. Кого еще ты мог почувствовать?
– Очень сложно передать… – Творец даже поморщился, подбирая слова. – Это и магия, и нет. Где-то на самой границе законов сущего. Столь тонкое нарушение ткани Мироздания уже можно вызвать магией, но оно все еще может быть и вмешательством разума.
Градобор вздохнул и повернулся к Павлу.
– Ты все-таки добился своего, все стало еще больше запутанно. Боюсь, господин Уний прав: где Головин – там кризис.
– Каждому суждено сделать то, что суждено, – возвестил творец, глядя прямо на землянина. Но, подумав мгновение, поправился: – Однако ни у кого нет единого предначертания.
Несмотря на высокопарность слога, взгляд его оставался серьезным. Даже слишком. Плохой у него был взгляд, тоскливый и сочувственный одновременно…
Павел подавился усмешкой и молча кивнул.
–
