ничего кроме правды. Так вот… хочу сказать, что была моя совместная жизнь с Димой разной, но, по большей части, счастливой, – произнеся эти слова, она сначала подняла бокал вверх, а потом залпом осушила его.
Светка повторила за ней.
– Уже неделя прошла, представляешь? – Ленка собрала руками свои рыжие волосы в хвост и, сидя с разведёнными в разные стороны локтями, продолжала: – Неделя с момента моего позора.
– Ну что за глупости ты говоришь? Какого позора, Лен? Ты что, первая, кого мужик бросил? Что тут позорного-то? – ставя бокал на столешницу, практически выкрикнула Светка.
– Да я не про то, что он меня выгнал, я про то, как я вела себя при этом. Так унижалась сама и его унижала. Пыталась объяснить то, что и объяснять-то не стоило. Говорила такие глупые вещи, за которые сейчас просто стыдно перед самой собой. Короче, не выдержала, сдалась на милость истерике. Не ожидала просто, что он так лихо с работы меня попрёт.
– Лен, рассуди здраво, ну как бы ты там осталась? Спотыкалась бы каждый день о них двоих? Думаешь, легко бы тебе было?
– В клинике, при желании, можно и не встречаться. Учитывая то, что Дима практически всегда на операциях. А вот голубушку свою мог бы просто дома посадить, денег бы ей и так хватило.
– Ну, что теперь об этом? Он решил так. И, ты уж прости, я считаю, что для тебя же лучше, что с ним не придётся встречаться. Отдохнёшь немного, замутишь какую-нибудь тему. Встретишь другого мужика. Или вон… Лёшку наконец осчастливишь.
– Не могу я его осчастливить, Свет, – вздохнула Ленка, наливая по второму бокалу, – не мой он мужчина. Понимаешь? Я очень его люблю и отношусь к нему с трепетом, уважаю, как немногих. Но нет у меня к нему никакого влечения! И вот же, блин, сама не понимаю: высоченный красавец, умный, добрый, дай волю – на руках носить меня станет. Но не ёкает у меня при нём сердце!
– Твой Дима тебя просто в зомби превратил! – Светка закашляла.
– Ну, а как ты хотела? Единственный мужчина в моей жизни. Сравнивать не с кем. Бокал бери и давай, за нас! – подняв тост, Ленка сделала маленький глоток. – Страшно мне, Свет. Я же, кроме как перед ним, ни перед кем даже не раздевалась. Врачи не в счёт. Представить себе не могу, чтобы чужие руки ко мне прикасались. Чувствую себя ущербной.
– Не дрейфь, подруга, как только сработает химия, ты и разденешься, и разуешься, и рукам чужим волю дашь, верь мне. Стоит только успокоиться и позволить случаю свести тебя с кем-нибудь. Но Лёху я со счетов всё равно бы не сбрасывала – пригодится.
Светка залилась своим звучным смехом вперемешку с кашлем. Потихоньку потягивая игристое вино, они долго болтали, вспоминая молодость, парней, первые любови. Взахлёб смеялись, когда кто-нибудь из них рассказывал забавные истории, смешными ставшие сейчас, а тогда напоминавшие конец света. Потом Ленка достала фотоальбом, и они перебрали старые фотографии, где на многих была запечатлена юная и счастливая троица: Князева, Косьянов, Коваленко. Три буквы «К» красовались на обратной стороне этих снимков. Разглядывая
