она не стала юлить, сказала, как есть. – И вот, ещё подумала, что очень жалко будет завтра оставлять такую красоту, – Ленка кивнула на подарок.
– Не переживай, это же ирисы, они до завтра завянут, и ты со спокойной душой выкинешь их в мусоропровод.
– Успокоил, – Ленка грустно улыбнулась. – Умеешь ты одну печаль другою перекрыть. Давай пальто, на плечики повешу.
Он передал ей одежду и, пока она убирала вещи в шкаф, а после ставила цветы в вазу, прошёл в гостиную и расположился на диване. Свет в комнате не был включён, лишь на кухне, с которой гостиная была совмещена, светилась пара софитов. В полумраке его фигура казалась монументальной: сидя в угловой части дивана, положив одну руку на мягкий подлокотник, другую по верхним подушкам, вытянув свои длинные ноги вперёд, он отбрасывал причудливую тень, которая, сливаясь с его силуэтом, поражала своим видом и размером. Ленка вошла в комнату и, увидев эту картину, подумала, что её мебель слегка маловата для него.
– Будешь коньяк, или ты за рулём?
Ленка знала, что, кроме этого напитка, он ничего из спиртного не пьёт.
– Буду, если ты меня поддержишь. Я на такси приехал.
– Могу поддержать тебя яблочным соком. Мне на сегодня достаточно.
– Кто-то был в гостях, или сама куда ходила?
– Светка приезжала, посидели чуть-чуть, – говоря «чуть-чуть», Ленка скорчила гримасу.
– Ну, тогда не нужно ничего. Я сегодня тоже чуть-чуть выпил. Лучше скажи, о чём поговорить хотела.
Он похлопал рукой по дивану, приглашая её приземлиться с ним рядом. Ленка подошла и села очень близко, развернувшись к нему всем корпусом и соприкоснувшись коленом с его вытянутой ногой. Она ощутила исходящий от него еле уловимый запах спиртного, а вместе с тем, приятный запах его одеколона, который у неё давно ассоциировался с Алексеем. «Пьёт только коньяк, пользуется одним и тем же парфюмом, с женщинами встречается не дольше месяца, если меняет старую машину, то новая от того же производителя, носит обувь только одной марки, и так во всём – консерватор до мозга костей», – подумала она. Именно эта черта отличала его от всех мужчин, известных ей лично. Об Алексее она знала всё. Так ей казалось. Ленка положила свою ладонь на его руку, лежащую поверх подушек, и очень тихо произнесла:
– Вполне возможно, мои желания и слова не имеют для тебя какого бы то ни было значения, – остановилась и, чуть помедлив, выпалила: – Я не хочу, чтобы ты уходил из клиники.
Алексей рассмеялся, как ребёнок. Причём это был действительно искренний смех взахлёб. Сгрёб в охапку свою собеседницу и, прижав к себе, он сказал:
– Как же Дима предсказуем! Сначала сделает гадость человеку, потом его же просит разрулить ситуацию! Леночка, милая, ну зачем ты всю жизнь на это ведёшься? Ну как же вы, женщины, странно устроены! Почему своими влюблёнными глазами вы не видите ничего вокруг, кроме предмета своего обожания?! Он полжизни тебя использовал,
