потушила труп служанки с помощью особенного таланта – вызывала воду, когда хотела, – и сожгла останки хибри в золотистом магическом пламени. Тот уж точно не перекинется на стены.
– Зачем его проверять? – небрежно откликнулась она. – Неужели думаешь, что это человек?
– Боюсь, – еле пошевелила губами Карисена. Из коридора вернулась Арсанта, коротко объявила:
– Уничтожен.
Рикайя, тщательно оглядывавшая стражника с ног до головы, подняла растерянное лицо:
– Он… он и правда человек. Кари… Наставница… это что же теперь, мы Равновесие нарушили не хуже, чем дети Мааль?
– Мы не знали, – испуганно пискнула Арсанта. – Мы не знали! Не знали!
«Это моя ответственность. Я же Наставница», – мысли причиняли ещё больше боли, нежели сломанные рёбра. А может, те просто начали заживать. Карисена вздохнула и пробормотала:
– Мей-ди-ора, – и до тех пор держала палочку перед грудью, повторяя эти слова, пока не исцелилась полностью.
Рикайя с Арсантой так и парили в воздухе с опущенными головами, ожидая распоряжений.
– Полетели дальше, – мрачно произнесла Карисена, взмахнув крыльями. – За всё это ответит правитель Танриэн, и горе ему, когда мы, наконец, до него доберёмся!
И соратницы подхватили: «Горе!»
Завернув за угол, они услышали чьи-то стоны; голос был слабый, старческий, и Карисена переглянулась с подругами:
– Танариэн. Это он, и, кажется…
– Умирает, – прошептала Рикайя и устремилась вперёд. Карисене вспомнилось недавнее «Именем Его Величества Танриэна» из уст стражника – выходит, дни второго правителя были сочтены? Кому же перейдёт власть, если у близнецов нет детей? Отбросив ненужные сейчас размышления, Карисена подлетела к дверям спальни Танариэна, которые никто не охранял, и чётко проговорила:
– Пер-тэ!
Двери плавно и бесшумно отворились, впуская фей; Арсанта тут же закашлялась, а Рикайя прикрыла нос рукавом:
– Как воняет!
Эту спальню, казалось, не убирали месяцами – толстый слой пыли на столе, стульях и, разумеется, на полу. Повсюду разбросаны засаленные тряпки и одежда, остатки еды в каких-то деревянных мисках, кувшин с застоявшейся водой. Старый правитель, брошенный всеми – братом, слугами и стражниками – лежал на грязной кровати, сбив ногами простыни в кучу, метался и бесконечно, душераздирающе стонал. Преодолевая отвращение, Карисена подобралась ближе и, зависнув над несчастным, дотронулась до его лба. Тут же отдёрнула руку:
– Да он весь пылает! Болен, видать… Что же нам теперь делать? – вырвалось у неё.
– Что скажешь, то и сделаем, Наставница, – пожала плечами Рикайя. Они с Арсантой держались у дверей, иногда выглядывая, чтобы не пропустить появление нечисти или хибри. Те ведь могли подкрасться бесшумно.
Карисена наморщила лоб, раздумывая, а потом заткнула свою палочку
