основатель религии манихейства (III в. н. э.). Манихейские храмы были украшены настенной живописью, и потому самого Мани считали искусным художником).
Потом он подошел к братьям и взглянул на то изображение, на которое они смотрели. Тут сердце у него упало, и он тоже оцепенел от удивления. Все трое смотрели на картину, пока не стемнело. Ночь провели там же, в замке, страдая от голода и жажды. Когда взошло солнце и стало совсем светло, снова подошли к картине. На этот раз Бехруз осмотрел ее и увидел рядом с ней надпись на китайском языке, шедшую сверху вниз: «Мей-Куй-Гуль, дочь китайского императора». Как прочитал, повернулся к братьям и говорит:
– Это портрет дочери китайского падишаха, и она сама сейчас находится в этой стране, и мы неизвестно чего остолбенели здесь перед ее лишенным души изображением!
Афруз на это сказал:
– Правильно ты говоришь! Я влюбился в ту, что здесь нарисована, и пока я не приду к ее порогу, сладостный напиток жизни будет мне горек! Будь что будет, а я сейчас же сажусь, на коня и буду день и ночь гнать его, пока не доберусь до Китая. Там я пойду к китайскому императору скажу ему, что я – царевич и попрошу руки его дочери и прибавлю: или возьми этот меч и отсеки мне голову, или отдай мне твою дочь! А вы оба сейчас же возвращайтесь отсюда к нашему отцу и все ему обо мне расскажите.
Младшие братья сами влюбились в ту девушку, но они не смели сказать об этом открыто и потому промолвили:
– Нет, мы не можем допустить, чтобы ты поехал один. Мы едем с тобой.
Сколько он ни уговаривал их не ездить, они отвечали:
– Мы должны ехать!
В конце концов все трое направились из заколдованного замка в сторону китайской столицы. Много они разных городов проехали, пока не добрались до столицы Китая и не остановились там в караван-сарае. На следующий день Афруз пошел в баню, хорошенько вымылся, умастил волосы и собрался идти к императору. Но тут средний брат Шахруз ему сказал:
– Этак у тебя ничего не получится. Ведь император, наверное, не захочет отдать дочь какому-то пришельцу. Ты лучше проберись к его дочери и заставь ее полюбить тебя. Когда ты ее приманишь и поймаешь в силки, тогда – согласится ее отец или не согласится – все равно она станет твоей женой. Афруз на это ответил:
– Нет, я так не поступлю. Я знаю, что никто не сможет пробраться к этой девушке.
Короче говоря, пошел он во дворец китайского императора, представился главному придворному и попросил разрешения видеть императора. А тот мало кого пускал к себе и придворному ответил:
– Разузнай, хорошенько проверь, правду ли он говорит, что он сын шаха. Спроси у него, привез ли он мне послание от отца или отец на него разгневался и он сюда приехал просить моего посредничества, чтобы я их примирил. Или, может быть, он ищет убежища в моем дворце? Во всяком случае, если он привез какое-нибудь послание, отбери и принеси мне.
Когда
