поразмышлял и внёс номер Мехмета. На вопрос, зачем, пожал плечами и ответил:
– На всякий случай.
Спа-комплекс принадлежал сестре Мехмета. Подобно тому, как её брат проявил гостеприимную предупредительность, так и она встретила на входе сама, а для сопровождения по комплексу приставила ко мне русскоговорящую девушку Айгуль, родом из Казахстана. Расточая улыбки, хозяйка пожелала приятного отдыха и удалилась, сославшись на дела.
– Не скучай, – прощался Серёжа, – я постараюсь освободиться пораньше. Иди, я посмотрю тебе вслед.
– Нет, Серёжа, это я посмотрю тебе вслед! Так правильнее. – Я взяла его за руку и повела к выходу. Перед дверью прижалась к нему. – Я буду ждать, а ты не торопись, делай свои дела. Я люблю тебя.
Он вышел, сквозь стекло двери я смотрела ему в спину, посылая вслед свою любовь. Садясь в машину, он взглянул в мою сторону и, увидев, что я всё ещё не ушла, обрадовался и помахал рукой. «Всегда провожай своего мужчину и, как бы не была занята, встречай. Когда женщина провожает мужчину – дела его удаются ему легче, а когда выбегает к порогу и встречает после рабочего дня, то тем выражает признание за его труд на благо семьи». Я с юности знала эту истину, но я редко провожала Костю до порога. И ещё реже встречала.
Машина отъехала, и я направилась к терпеливо ожидающей меня девочке.
– Веди, – смиренно сказала я.
Вначале меня уложили на теплый мраморный полок. Напитываясь теплом камня, тело стало медленно расслабляться, тихая заунывная музыка способствовала тому же самому и, незаметно для себя, я уснула.
Проснулась от прикосновения – пришло время идти в хаммам.
Сквозь завесу густого горячего пара ко мне приблизилась грузная женщина, под мышкой она держала мочалку, а в руке широкое ведро с выползающей из краёв пеной. Женщина молча поставила ведро на пол, освободила мочалку от упаковки, сунула её в ведро и обеими руками принялась жамкать, отчего пена из ведра ещё обильнее поползла на пол. Потом она жестом велела мне лечь, надела мочалку на руку (мочалка оказалась варежкой) и, макнув её в пену, начала тереть мне спину. И так – беспрерывно обмакивая мочалку в ведро, она натирала каждый кусочек моей кожи, нисколько не избегая интимных зон, сама поднимая мои руки и ноги, жестом требуя повернуться туда или сюда, чтобы открыть для мочалки доступ к ещё не отмытому участку. Наконец банщица отжала мочалку, положила её рядом со мной на полок, взяла ведро и ушла. Следом пришла другая женщина и тоже с ведром, наполненным пеной. Она поставила ведро у меня в изголовье, и девочка Айгуль объяснила, что минут через тридцать-сорок меня ещё раз будут растирать. «Этак они снимут с меня всю кожу, – вяло подумала я и закрыла глаза. Представила лицо Серёжи. Мы кружились в вальсе. – Почему он не хочет танцевать со мной танго? Сам сказал, что я танцую хорошо… нет, он не сказал хорошо, он сказал, танцевать с тобой удовольствие… Ну это же – хорошо!.. – Я стала вспоминать кадры из фильмов, где герои исполняли танго, и сама ответила на вопрос: – Потому что с танго я не справлюсь… танго – это не кружение на раз-два-три. А жаль, танго – это так красиво…»
