ее маньяку? Ведь убили же из-за денег, разве нет? Рода вечно таскала с собой целую кучу наличных.
Потом, скорчив физиономию чосеровской ткачихи, припомнившей о своих былых проделках, добавила:
– Или вы хотите сказать, ее изнасиловали? Нет, не могу себе такого представить.
Вексфорда поразил ее цинизм.
– Так вы видели ее вчера? – едва сдерживаясь, спросил он.
– Она позвонила в пятницу, сказала, что приедет. Подумала, что я могу разволноваться, увидев свет в соседнем доме, ведь там сейчас никого нет, понимаете? Бог знает, почему ее так это заботило. Я даже удивилась. Сняла трубку, а она и говорит: «Привет, Лилиана. Узнаете меня?» Еще бы я не узнала этот бас и фальшивый акцент, непонятно только, откуда он у нее взялся? Явно не от отца с матерью. Впрочем, вам это не интересно. Короче, вчера в час дня она заявилась сюда на такси. Вся расфуфыренная, а сама-то страшна, как смертный грех. Вечно таскается сюда с унылой рожей. Рода ведь никогда не скрывала, что ненавидит это место. Ну, в общем, в натуре она оказалась не такой веселой, как по телефону, словно в воду опущенной, понимаете, о чем я? Уверены, что не хотите капельку? Что ж, а я тогда, с вашего позволения…
Плеснув в стакан куда больше, чем предлагала вначале, Лилиана Краун умостилась на подлокотник софы, закинув ногу на ногу. Ее голени были покрыты варикозными венами, но до сих пор оставались стройными, с высоким подъемом, свидетельствующим, что в молодости Лилиана немало времени провела на танцульках.
– Она зашла ко мне в четверть седьмого. «Не хотите ли поехать со мной, Лилиана?» А ведь прекрасно знает, что черта с два я с ней поеду. Ну, я ответила, что у меня свидание с одним джентльменом, и это, кстати, было чистой правдой. А ей это совсем не понравилось, всегда мне завидовала. Потом спросила, когда я вернусь, мол, зайдет ко мне и расскажет, как там ее папочка. Я ответила, что в десять, старалась говорить вежливо, хотя после смерти моей бедной сестры плевать я хотела и на нее, и на ее папашу. Короче, вчера она так и не зашла, и свет у них не горел. Я подумала, что она смылась в Лондон, уж я-то ее знаю. И предположить не могла, что случилось эдакое.
Вексфорд кивнул.
– Скорее всего, мне придется побеседовать с вами еще раз, миссис Краун. Кстати, вы не дадите мне лондонский адрес мисс Комфри?
– Да у меня его нет.
– Хотите сказать, вы его не знаете?
– Ну да, именно это я и хочу сказать. Послушайте, я, конечно, живу по соседству с этим старым пнем, но только потому, что мне здесь удобно. Я переехала сюда ради сестры, а когда она умерла, осталась здесь жить, вот и все. Это вовсе не означает, что я с ними близка. Со старым Комфри мы вообще не разговариваем, а что касается Роды… Не хочу говорить плохо о мертвых. Она была дочерью моей сестры, это верно, но мы с ней никогда не ладили. Она уехала отсюда лет двадцать тому, и с тех пор мы встречались дай бог если дюжину раз. Она не сообщила мне ни свой новый адрес, ни номер телефона, а я и спрашивать не собиралась. Если бы у меня
