пробую на вкус…»
Густое утро пробую на вкус,
на звук и цвет, на ощупь и на запах.
Морозный воздух пахнет, как арбуз.
И будущность стоит на задних лапах
передо мной, и жарким языком
ладони лижет с радостью собачьей.
Мне слёзы застят свет, и в горле ком.
Но день пока не начался, а значит –
всё впереди ещё: и Божья благодать,
и горний путь, и этот мир пред нами,
что можно без конца перебирать
глазами, сердцем, пальцами, губами.
Август
Дело к осени. Август.
Мириадами глаз
Древнегреческий Аргус
Смотрит с неба на нас.
Этот месяц античный
Знает всё наперёд,
По бульварам столичным,
На пева я, идёт.
В колее подворотен
Катит дней колесо.
Словно воздух, бесплотен
И почти невесом
Самолётиком тает
В голубой синеве.
В косы ленту вплетает
Порыжелой листве.
Дням безветренным, летним,
Поубавив огня,
Поцелуем последним
Осеняет меня.
Воробьи
Воробьи возвращаются в город. Щебечут, галдят.
Во дворах мельтешат, копошатся у талых помоек.
Вот, один, как из старого фильма, заправский пират,
а другой, посмотри, с жёлтым клювом, особенно боек.
Среди медленных, важных, клюющих зерно голубей,
они словно шпана беспризорная из подворотни.
День встаёт над умытой дождями Москвой, и синей
бесконечное небо над Бибирево и Капотней.
Шумный город, как фокусник, прячет весну в рукаве.
Светит солнце вовсю, словно летом, уже без утайки.
И повсюду: на тёплом асфальте, пожухлой траве,
рассыпаются шустрой гурьбой воробьиные стайки.
Вон их сколько! Шумят, задираются, прут на рожон.
А недавно ещё пропадали, и где непонятно.
Наступает апрель. Начинается тёплый сезон.
Воробьи возвращаются в город. И это приятно.
«Когда-нибудь этот мир остановится…»
Когда-нибудь этот мир остановится
как старые карманные часы
чей механизм износился от времени
пружина ослабла
шестерёнки проржавели
и стёрлись до основания
а стрелки застыли
или бессильно повисли
на выцветшем циферблате
И некому
да и не у кого будет спросить
который час?
В музее
Метафора амфоры,
древнего быта осколки –
аллюзия времени.
Музейная пыль сродни
космической пыли.
Тени исчезнувших цивилизаций
взывают из темени
прошлого:
Стойте!
Мы тоже когда-то, как вы
любили, мечтали.
Мы были!
Воины и мореходы,
простые крестьяне,
