у стены рядом с остальными учителями, пристально наблюдая за нами. Он улыбнулся и кивнул, когда наши взгляды встретились.
Моему мужу всё же удалось убедить Мигизи, и они в короткий срок поставили огромный светлый шатёр, в котором разместились все ученики; небольшая сцена, на которой играл оркестр; множество лампочек вздымались под купол, освещая каждый уголок.
В противоположной стороне стояли стулья для меня с Жо-жо. Я с видимым облегчением опустилась на своё место, даже столь короткая прогулка от моей спальни до зала совершенно вымотала меня. Прав был индеец, мой ребёнок вот-вот готов был появиться на свет, и я беззвучно произнесла молитву богам, чтобы это не случилось прямо сейчас у всех на глазах.
Жо-жо незаметно помахала рукой своей лучшей подруге Эми, которая была одной из воспитанниц пансионата. Девочка-сирота с большими голубыми глазами, длинными ресницами и густой копной каштановых волос. Они были ровесницы и часто проводили время вместе, когда мы бывали здесь.
По традиции бал открывал вальс.
– Мам, ты в порядке?
– Да, моя птичка, – кивнула я.
– Ваше Высочество, – возник передо мной Аарон, – разрешите пригласить Жозефину на танец?
– Милый мой, – улыбнулась мальчику, – я не против, но что скажут на это твой отец и месье Бланшар?
– Значит, у меня нет шансов? – вздохнул сын Мигизи.
– Ну почему же? Ты сейчас приглашаешь Жо-жо, и вы мчитесь танцевать. Вряд ли вам кто-то помешает в центре зала, но будь готов отвечать за свои действия после танца.
– Спасибо, Ваше Высочество, – улыбнулся Аарон и протянул Жозефине руку.
Они побежали в центр зала. Их отцы не успели опомниться, как дети уже ловко кружились среди остальных.
– Вашество, – подошёл ко мне Мигизи, хмурясь, – это что значит?
– Их в школе учат танцам? Как у них здорово получается.
– Вам всё смех? – возмущался друг. – Хотя… Вы видели лицо своего мужа? Он же сейчас взорвётся от злости, – рассмеялся индеец. – Хоть этим полюбуюсь.
– Хватит ненавидеть друг друга, – отчитывала его я. – Смотри на детей, какие они очаровательные!
Я улыбнулась, и тут внутренности словно сковало раскалённым металлическим обручем. Понадобилась вся моя выдержка, чтобы не скривиться от боли, я задержала дыхание и на выдохе шепнула:
– Т-ш-ш, малыш, потерпи ещё два часа, обещаю уйти после полонеза.
Я постаралась отвлечься и стала глядеть на публику: в центре зала пары кружились в вальсе, некоторые дети могли бы стать гордостью учителя танцев, но некоторые неловко переминались с ноги на ногу, путали шаги и то и дело наступали друг другу на ноги. Я улыбнулась, когда заметила группу юношей, что вытянулись по струнке, словно кадеты императорского корпуса, и тщательно изображали взрослых. До меня доносился звонкий девичий смех и приглушённый гул взволнованных голосов. Но уловка не сработала, от боли к горлу подкатывала тошнота, а тело словно онемело.
