кивнула я.
– Вы серьёзно планируете выдать Кити замуж?
– Нет, – улыбнулась я, – сейчас просто хотим переключить её внимание… Или ты сам хотел её заполучить? – взглянула на мужа.
– Нет-нет. Просто удивлён, что вот так просто распоряжаетесь чужими жизнями.
– Мы оберегаем их. Вот сейчас девочка, повинуясь эмоциям, может наделать глупостей. Мы должны её отвлечь другой влюблённостью.
– Так легко играете чужими жизнями.
– Луи Бланшар, – остановилась я, – если Кити сейчас с собой что-то сделает, то вы до конца своих дней не простите себе этого.
– Я не подумал, – нервно усмехнулся он.
– Она красива, умна, молода, я уже даже знаю, кому она приглянется. Мы просто познакомим их, а дальше они сами справятся.
– Последний день здесь?
– Да, завтра утром уезжаем. Надеюсь попасть на Рождество. Вы будете?
– Не знаю пока, – он пожал плечами.
Я некоторое время глядела ему в глаза, а потом отвернулась и пошла прочь по усыпанной снегом дорожке.
Снежинки медленно падали, делая реверансы, повинуясь лёгкому ветру, оседая на моём лице и превращаясь в воду. Наверное, кто-то мог бы подумать, что я оплакиваю свою жизнь, но я не ощущала печали. Напротив, мне было спокойно и тепло. Всё встало на свои места. Луи знал о ребёнке, и мне не нужно было больше скрывать это от него, и я радовалась, что он всё ещё верен мне. Не знаю, почему это было так важно для меня, ведь я уверяла, что не люблю его, но может, я ошибалась…
Я огляделась: мир утонул в белой дымке, крыши, дома, дорожки, деревья стояли укрытые снегом. Я бесшумно ступала по мягкому ковру, оставляя следы, и, к своему удивлению, ощущала полнейшее умиротворение.
Доминик
– Вашество, вы уверены, что выдержите бал? – беспокоился Мигизи, видя, как я то и дело трогаю живот.
– Надеюсь, – глубоко вдохнула я. – Мы не можем его пропустить. И того года хватило.
– Так, сейчас вы с Жо-жо быстро переодеваетесь, а я даю команду, что бал начнётся на два часа раньше.
– Не сто́ит, – храбрилась я.
– Не обсуждается! – строго сказал Мигизи. – Через час будьте в шатре! —добавил и убежал.
Живот стал с некоторой периодичностью каменеть.
– Дружок, – говорила малышу я, – не спеши, мы должны побывать на балу.
На мне было широкое нежно-бежевое платье, струящееся прямо от лифа, прозрачные шифоновые рукава с вышивкой снежных узоров, а на голове блестела диадема.
– Я похожа на снежный ком, – ворчала я. – И так еле хожу, ещё и эти нашивки.
– Мам, ты что такая злая? – Жо-жо подошла ко мне.
– Всё хорошо, моя птичка, – улыбнулась я через силу.
У меня то и дело кружилась голова, но я старалась гнать от себя приступы слабости, глубоко дыша. Я была уже готова отправиться на бал без Мигизи. Но тут двери распахнулись, и в комнату ворвался Мигизи:
– Всё готово.
– Как мы тебе? – Жозефина крутилась
