никогда не будет, не смотря на пушистые облака.
Я поддержал его:
– Ты прав. Это мёртвый мир. Здесь всегда будет царить вечная тишина. Как на кладбище.
Ветров ткнул неуклюжим пальцем вниз.
– Смотри, настоящая река! И где? У чёрта на куличках!
Я с ним охотно согласился:
– Да, действительно, река, но это не та река, которая нам нужна. В ней не искупаешься.
Мой товарищ зябко пожал плечами. Получилось нескладно: мешал грубый скафандр.
– Ты прав. Жидкий метано-этан это далеко не вода.
Я мрачно пошутил:
– В такую «воду» можно окунуться только один раз. Если без скафандра. Сразу превратишься в скульптуру. И будет она твёрже гранита!
Ветров поддержал мою невесёлую шутку:
– Простоишь века и будешь, как новенький.
Я возразил:
– Не века, а миллионы лет! Чем не бессмертие, а?
Мой коллега иронично потянул вверх уголок рта.
– Извини, Кручин, но такого бессмертия не пожелаешь и врагу.
Я снова пошутил. Получилось немного мрачновато:
– Если в эту реку бросить хотя бы одну зажженную спичку, то сразу потеплеет.
Ветров вяло улыбнулся.
– Ещё как потеплеет! Температура на поверхности сразу подпрыгнет с минус ста семидесяти до двух тысяч градусов. Причём на всём шарике.
Я поинтересовался у коллеги:
– Как ты считаешь, этот фейерверк будет виден с Земли?
Коллега бодро ответил:
– Полагаю, что да. Титан затмит своим блеском сам Сатурн. Правда, только до тех пор, пока не выгорит всё горючее.
Я оптимистично заметил:
– Как хорошо, что здесь отсутствуют физические условия для такого фейерверка!
Мой коллега согласился со мной:
– Будь в атмосфере Титана хотя бы немного кислорода, то мы уже поджарились бы при посадке!
Чуть помолчав, добавил:
– А сжиженного газа, судя по целым его рекам и озёрам, здесь не меряно. Причём, высочайшего качества. Он чище, чем слеза ребёнка. Бери, не хочу!
Я поддержал его:
– Ты прав! Его здесь столько, что Земле и не снилось. Причём, готовенький. Природа позаботилась. Хватит на миллионы танкеров. Грузи в и увози. Жаль, что везти далековато!
Помолчали.
Ветров ещё раз посмотрел в небо Титана.
– Интересное, всё-таки, здесь небо. У него цвет раннего рассвета.
Я уточнил:
– У него цвет не раннего, а вечного рассвета. Он никогда не превратится в полдень. Увы.
Ветров согласился:
– Пожалуй. Солнце уже светит вовсю, а эффект нулевой. И не мудрено. Оно отсюда выглядит, как мелкая, сиротливая бусинка.
