Витяй и делал вид, что его совершенно не интересует то, что происходило возле барной стойки. А я-то видел, как искоса конвоировал он все мои действия, с вожделением поглядывая на бутылку водки, которая была у меня в правой руке, и две стопки, которые я с размаху водрузил на наш трапезный столик. Приняв по «соточке», как говорится, «на грудь», мы слегка перекусили салатом, принесенным нам лично барменом. Я сначала думал, что в этом кафе нет официанток, но ошибался: между столиками неторопливо проплыла молодая девушка с закусками на металлическом подносе удерживаемым двумя не дюжими женскими руками и грудью шестого размера. Она проворно двигалась между столиков, хищным взглядом высматривая богатеньких клиентов.
«Эх девушка, эх милая, – подумал я, – не в этом кафе тебе искать избранников».
Я и Витяй сидели за столом, выпивали, закусывали беседуя тет-а-тет. Витяй, подвыпив, затронул тему, раскрывая душу:
– Это было в те стародавние времена, когда у нас с Машей, не прими Гена за каламбур, была «полная чаша». Да-да, так оно и было. Ты понимаешь, Гена, мы все рождаемся нормальными детьми, ходим в школы, в институты, изучаем одних и тех же классиков, одни и те же науки. И никто из нас заранее не хочет пустить всю свою жизнь под откос. Всё зависит от случая, силы обстоятельств ну, ну и конечно, что немаловажно, от силы характера. Да, воспитание, друзья, отношение к жизни, собственная позиция к добру и злу… Гена, подожди, я по моему нащупал главное – собственная позиция и отношение к добру и злу. Так ведь это же заповеди, да Гена?
– Заповеди, Виктор, заповеди! Если бы Бога не было, его стоило бы придумать. Мы подсознательно ощущаем бесконечность мёртвого пространства и свое одиночество на планете. Да, и во всём космическом мире интуитивно ищем защиту у кого-то сверх сильного, сверх разумного, бессознательно поклоняясь ему с мольбой и просьбой: «Спаси и сохрани!» Я не знаю хорошо это или плохо? По мне, так, и хорошо, и плохо.
Я надолго замолчал уставившись в какую-то далёкую, одному мне видимую точку в дальнем темном углу ресторана, обдумывая слова, которые я сейчас, наверное, скажу Витяю. Мой взгляд бессознательно отметил в памяти размытые пятна чужих далеких лиц посетителей, прошелся вдоль крутых плеч сидевших за столиками мужчин, непроизвольно скользнул по обнаженным женским плечам, затерявшись в кудряшках волос, и, вернувшись к реальности, беспощадно уставился в кривую переносицу сидевшего напротив меня собеседника.
– Геша, ты чего так на меня смотришь? Я не могу вынести твой тяжёлый свинцовый взгляд, – Витяй беспомощно огрызнулся, – не смотри осуждающе, жизнь такая…
Я сосредоточенно сфокусировал свой взгляд на лице Виктора и виртуально вылез из какой-то бронированной капсулы, в которую залез одновременно с началом нашего разговора:
– Знаешь Виктор, человека трудно оценить по внешним признакам, пока не будут совместно совершены какие-то действия. Я не знаю кто ты? Я сейчас вижу перед собой просто, ты уж извини, не обижайся, но по-честному, так по-честному… Я вижу опустившегося
