ибо через него с нами сам Ра общается!
Тут Правед вытаскивает из кармана красный клубок и Явану его передаёт, и тот его берёт с почтением явным.
– А вот без оружия тебе, Ваня, никак нельзя! – заявил дед властно. – Как придёшь домой, так пойди к дубу огромному, под коим тело матушки твоей захоронено. Найдёшь в нём гвоздик невеликий. Ты тот гвоздь вытащи да кузнецу снеси – пусть он палицу из него скуёт. Вот тебе и оружие будет боевое – оно тебя не подведёт!
Яван тогда кивает, кладёт клубочек себе в карман и поднимается на ноги.
– Да, вот ещё чего… – Правед тут добавил. – На-ка, возьми перстенёк мой заветный да на мизинчик его надень. Как станет тебе в аду худо, то ты перстень на землю кинь и скажи: «Дед Правед, избавь мя от бед!» Я тогда появлюся, и чем могу тебе помогу. И помни, Яванушка: матушка тебя при рождении облизала и несокрушимость телу твоему придала, но отравить тебя – можно. Ты уж там осторожно…
И он передал Явану небольшой перстень, который Яван на мизинец себе надел, а затем в пояс поклонился Праведу.
– Благодарствую, дедушка, за слова твои вещие! – поблагодарил он старичка вежливо. – Ужо я постараюсь!..
Тут собеседник Ванин на резвые ноженьки поднялся, сидящего богатыря крепко обнял, трижды по-православному его поцеловал и напоследок сказал:
– Ну, бугай – прощай, и чего старый правед поведал – не забывай. В добрый путь, богатырь Говяда! Дюже повидать тебя я был рад!
Вокруг себя он потом поворотился, в белку златохвостую оборотился – скок-поскок на ветку проворно, да и был таков.
А Яван братьев разыскал, и поехали они назад, а про встречу с лесным дедулей он им ничего не сказал – не догнал, мол, оленя и всё… Ну а как домой они добрались, то Ванька к дубу сразу прямиком. Смотрит, а поляночка усеяна сплошь цветами, и такое стоит там благоухание, что словами не передать. А кругом ещё бабочки разноцветные летают, пчёлки да шмели жужжат, а птички голосистые трели свои выводят сладко. Ну будто бы в земной рай Ваня попал!
Поклонился он могиле матери, а потом глядит — гвоздь невеликий из ствола дуба торчит: блестящий такой, беленький, и пятнышка ржавчины на нём нету. Вытянул гвоздик Ванюха – и к кузнецу. Так, мол, и так, говорит – скуй мне палицу боевую из энтого гвоздищи да, будь ласков, поторопись, а то мне долго ждать-то нельзя – ехать вскорости надобно восвояси.
Подивился заданию странному кузнец Рагу́л и думает про себя: «Парень, видно, умишком рехнулся, это ж надо – палицу ему сковать с гвоздя малого!» Но сказать ничего не сказал и головою лишь кивнул оторопело: согласен мол, Ваня, сделаю…
Только Яваха ушёл, как Рагул на гвоздик, усмехнувшись, плюнул да в пыль его бросил, а сам взял железа лучшего пуда с два да и сработал с него прекрасную палицу. Не впервой, чай, оружие он ковал – толк в этом деле кузнец знавал.
Наутро приходит Ваня, палицу хватает и ну её туда да сюда
