был грязный, замасленный комбинезон и старая пилотка без звездочки. На плече висел автомат.
Подошел седой мужчина. Сразу закричал:
– В кого стрелять приехали? Стрелять-то в кого? В нас?
Мальчишка пожал плечами и отвернулся.
– Чего вы к нему привязались! – громко сказал Олег. – Прислали его, он и стоит. И стрелять ни в кого не думал. Вы сейчас пойдете домой обедать и дальше возмущаться, а ему тут стоять.
Олег вернулся на Садовое кольцо, перешел на другую сторону и свернул в переулок. У здания Верховного Совета стояли несколько бронетранспортеров. Вокруг толпились люди. Разговаривали с солдатами и норовили залезть и посидеть на броне. Ближе к стадиону «Красная Пресня» собрались две-три группки и бурно обсуждали события. Женщина расклеивала листовки на столбах.
На следующий день было все то же. По всем телеканалам зачитывали официальные сообщения, крутили старое кино и концерты классической музыки. Не происходило ничего.
С утра Олегу не работалось. Каждый час волей-неволей включал радио и выслушивал старые сообщения. Пришел Веселов, равнодушно сказал:
– Мне двоюродный брат из Риги звонил. У них там праздник. Все друг друга поздравляют.
После обеда на работе появился Борька. Посмотрел на Олега взглядом старого заговорщика и тихо сообщил:
– Все у Верховного Совета собираются. И депутаты там, и Ельцин у них спрятался. Ночью будет штурм. Представляешь, что может случиться? Пойдешь туда?
– Не знаю, – ответил Олег. – Не нравится мне все это.
– А штурм нравится?
Включили радио. В «Новостях» объявили о введении в Москве комендантского часа.
– Слышал? Что я говорил! – Борька прошелся по комнате.
– Н-да, устроили игру для всего города, – ответил Олег. – Теперь вся Москва спать не будет.
Утром передали, что в городе произошли столкновения и есть жертвы. Олег позвонил Борьке. Трубку никто не взял.
Транспорт ходил, как обычно. Олег доехал до метро «Краснопресненская» и пошел мимо стадиона к Верховному Совету.
Начался сильный дождь. Народу на улице было немного. У Горбатого моста лежала груда из мусорных баков, железных бочек и досок. Из нее торчали новенькие, с синими пятнами, арматурные прутья. Баррикада не баррикада – так заграждение. Столбы были расклеены отпечатанными на машинке, размокшими листовками, – вроде бы какой-то военный чин отказался перебрасывать свою часть в Москву, а начальство милицейской школы заявило о поддержке Верховного Совета. Во всех листовках говорилось о чем-то неопределенном.
Со стороны Калининского проспекта стояли внушительные баррикады. Людей возле них не было. От дождя все прятались у стены здания.
Олег пошел вверх по Калининскому. У парапета туннеля над Садовым кольцом собралась небольшая толпа. Транспорт по Садовому не шел. У выезда из туннеля стоял брошенный бронетранспортер
