последней каплей, и сочувствие Любови Михайловны достигает апогея. Она возвращается к своему столу и говорит:
– Ребята, вы ведь хотите, чтобы Кеша поехал с нами в Пушкинские Горы?
Класс в глупом положении: конечно, никто не хочет, чтобы я ехал, но сказать об этом Любови Михайловне нельзя.
Я один из всего класса сижу без соседа по парте.
– Ребята, я думаю, было бы здорово, если бы мы все вместе скинулись Кеше на билет! – говорит Любовь Михайловна. – Чтобы поехать дружно, всем коллективом!
Она страшно довольна, что она все здорово придумала.
Я не понимаю, как можно быть такой глупой. Любовь Михайловна уже готова принять молчание класса за согласие, и надо срочно принимать меры. Я вскакиваю.
– Любовь Михххлына, – говорю я, – у нас есть деньги.
Все мои силы ушли на то, чтобы это произнести, поэтому остаток моей речи звучит совсем уже как-то задушенно.
– Яихдомазабыл, – бормочу я.
Любовь Михайловна укоризненно качает головой. «Ты – дебил», – читаю я в ее глазах, но вслух она ничего не говорит и начинает вести урок.
Володя тыкает мне ручкой в спину.
– Что? – говорю я.
– Ты, нищеброд, получишь на перемене, – радостно говорит Володя.
Я киваю. Поворачиваюсь и открываю тетрадь. Смотрю на план комнаты-кладовки и начинаю считать на обратной стороне рисунка. Я рисую два столбика. В один столбик я пишу:
– еда
– коммунальные услуги
– проезд
– мамины антидепрессанты
В другом столбике я пишу: «Деньги за комнату Ларисы Дмитриевны». Потом подписываю цифры в оба столбика и понимаю, что на экскурсию в Пушкинские Горы денег никак не остается.
Дома я застаю маму сидящей на стуле в своей любимой позе – подтянув ноги к животу, с ненавистью смотрящей в мерцающий экран компьютера. Верхний свет она не включила, а за окном уже успело стемнеть.
– А, это ты, – говорит мама и снова поворачивается к экрану.
– Привет, мамочка, – говорю я. – Ты давно встала? Как дела?
– Я получила премию имени Бориса Рыжего, – отвечает мама так, как будто она не выиграла премию, а получила повестку в суд. – Да, – неопределенно говорит она, снова поворачивается к компьютеру и начинает яростно стучать по нашей старой клавиатуре.
– А что это ты пишешь? – спрашиваю я, подходя ближе и вставая у нее за спиной.
– Отказ, конечно, – говорит мама так, как будто я спросил какую-то невероятную глупость.
Я кусаю нижнюю губу.
– А что дает эта премия? – спрашиваю я.
– Ну что, что. Диплом, публикацию в их альманахе, деньги там какие-то, – сердито отвечает мама.
Денежная премия. Здравствуйте, Пушкинские Горы!
– Как будто мне нужна премия там, где в жюри сидел твой папаша! –
