вновь рожден для этой жизни. И я вновь полон сил для этой борьбы!
Ради этого Нашего Секретного Уголка Вселенной, что кратко называют – Любовь!
«Любовь до гроба – дураки оба»?
Андрей Иваныч просматривал на «компе» утренние новости.
– Кофе будешь? – спросила, незаметно подошедшая жена.
Иваныч, от неожиданности, вздрогнул, и стал «воспитывать», ехидно щерясь:
– Учу-учу тебя уже сорок лет… Надо подавать: на подносе, с поклоном в пояс, с улыбкой глупо-радостной… Да со словами восхищения-почтения: «Соизвольте, барин любимый, кофею утреннего испить! Ежели ещё чаго соблаговолите – так мы завсегда готовы расстараться!» Ясно тебе, старая, как обслуживать «хозяна» -властелина?
Жена посмотрела на «прынца-царя» своего, да ответила спокойно:
– Дурак старый… Ну, надо кофе?
– Эх, так и помру с бестолковой! А ведь мне стоит только сигнал подать в любом виде… Так десятки… Нет – тысячи молодиц, понятливых и толковых, вокруг меня толкаться будут!
Женщина вздохнула, махнула рукой и ушла…
Пожилой мужчина подождал бодрящий напиток пять минут, да не выдержал:
– Э, там, на камбузе… Э-э, кок… Э-э-э, бариста… Жива там?
Тишина? Нет, какие-то звуки доносились из кухни.
Он прислушался… Вроде, стоны?
– Э, Света… Све-е-е-ета…
В ответ услышал тяжкий стон!
Он вскочил, и быстро пошел на кухню.
Увидел там жену, откинувшуюся на стуле. Глаза у неё были закрыты, и она тихо стонала!
– Светлана, ты чего? Светочка, я ж пошутил… Света… Светлана!
Он бормотал её имя и тормошил, но, увы, жена была глубоко без сознания, а стоны становились всё тяжелей и тяжелей!
– А-а-а-а! – закричал Андрей. – Светочка, постой, не уходи… Мать-мать, что ж делать? Телефон! Где телефон?
Он забегал по квартире, ища… Наконец, телефон нашел, прибежал на кухню, смотрел на жену и пытался набрать «Скорую»…
Руки тряслись, глаза от слез ничего не видели, номер не набирался…
– А-а-а-а! – опять закричал Иваныч. – Светочка, подожди, я к соседям, вызовут быстрее…
– Не надо к соседям… – вдруг спокойно сказала Светлана, и открыла глаза. Она села нормально на стул, и улыбнулась. – Успокойся… Ты пошутил, и я – в ответ.
Андрей Иваныч минуту хлопал глазами и ртом, а затем закричал:
– Дура!!!
В гневе диком он выбежал из кухни…
…Через полчаса, помирившись, они пили кофе и смеялись над собой.
В ОГОНЬ!
Отправляясь с утра на свои «выходные архиважные делища» (друзья – жития мужичья; рыбалка – русалка-аморалка; парилка – бутылка; шашлык – пикник забулдыг…), все ж взгляни в Её глаза…
Не горят? Потухли? И угольки уже не тлеют, задавленные пеплом тоски?
Остановись!
