ничего, не строится, не… Всё как-то не… впустую всё… Зря всё, как-то! Всё перепробовал, после тебя… Гулял, пил и работал до потери пульса… А не уходишь, так и стоишь перед глазами, так и снишься все ночи!
(пауза)
– Ты только не молчи! Катя, не молчи! Ругай меня, свина, обзывай! Только не отталкивай, не рви навсегда!!!
– Нет у меня и злости уже… Всё вытравил, выжег…
– Это ничего, Катя, всё восстановлю! Я уже билет купил, буду утром завтра. Нет, нет, не беспокойся. Я не буду лезть, просто рядом буду. У меня столько тепла накопилось, что всё растоплю, всё согрею! И торопить тебя не буду! Подожду, пока не поверишь, не простишь… Пока не вернется всё наше, настоящее!
(пауза)
– Ну, что ты молчишь, Катя? Дорогая моя, Катя… люблю… люблю тебя, аж, разрывает всего! Не могу, и не смогу без тебя! Ты слышишь? Не молчи, Катя-я-я-я!!!
– Не молчу я… плачу… Дурак ты… Ох, и дурак!
Женщина – не «количество»!
– Как ты можешь обманывать девчонку с таким чудесным голосом? – упрекнул брат.
– Какой «голос»? Какая «девчонка»? – пробормотал я, спросонья-с-похмелья.
– Звонила вчера вечером… Мариной представилась… Тебя спрашивала… Беспокоилась, не заболел ли!
– Ёж-моё-ж, забыл! – я вскочил с кровати. – Мы ж с ней договорились созвониться!
…Сейчас, через сорок пять лет, я понимаю, что Любовь это была. И, возможно, Главная! А тогда?
…Коротко студенческое лето! Вот, как с цепи сорванный, я и заполнял жаркие денёчки-ноченьки: вином, девушками, танцульками… А с Мариной как познакомились? Тоже в тумане-дурмане, на ощупь…
Но! Хоть на грани бреда и инстинктов был, но всё ж и меня-дурака пробило: «ЭТА – именно, То! То – Кто, и Всё-Всё с самой большой буквы!»
Неделю не расставались ни днем, ни ночью! И любили, и говорили, и смотрели-всматривались в глубины друг друга…
Но мне надо было домой съездить. Расставание было со слезами, и, конечно, уверениями: «Будем звонить! Скоро вернусь! Буду ждать!»
А в родном городке сразу пришла Другая-С-Которой-Раньше. Как она меня тогда хищно схватила и притянула к себе! Редкая, уникальная была… хищница!
Но через три придурно-бурные недели я всё ж вырвался в институт. И сразу попытался встретиться с Мариной, но она меня избегала! Наконец, подстерег её, залепетал что-то: «Прости… дурак… не могу без тебя…»
Губы у неё дрожали, но сказала твердо:
– Извини, но я не буду в твоем списке для количества… Прощай!
Ожгла! Ох, и подпалила мои сопливо-мальчишеские «крылышки»! Помню, что остолбенел на час, только глазами-ртом хлопал… И думал, думал, думал…
Удивительно, но дошло-подняло, и просветлило-провзрослело!
И больше не было у меня никого и никогда «в списке». И даже не одна еще Любовь прозвенела за мой долгий путь земной, но…
Каждая Она, в уникальную «Эпоху-Нашей-с-Ней-Жизни», были, есть и будут навсегда – «Единственная и Любимая»!
«Мартышка»?
