активным в жизни, был холост. Как сложилась его судьба – не знаю. Пока я учился в 5— 7 классах, то в летний период целиком принадлежал семье. Зарабатывал трудодни в своём колхозе, где отец был председателем. Кроме тяжёлых работ я вьполнял и обязанности молоковозчика, принимал от селян молоко, замерял его жирность, записывал в книжку о количестве и качестве молока и отвозил его на молокозавод. Там я впервые увидел, что делают из молока и какое значение имеет жирность его. Понял, почему народ хочет сдать молоко пожиже, иногда снятое. Сам стал искать путь борьбы с этим. Стал понимать, что в жизни не всё так просто: в один и тот же трудодень часто затрачиваются разные усилия, даже на жирности молока можно выиграть. Это были начальные понятия об эксплуатации человека. Это уж потом я узнал, что не только Маркс и Энгельс, но и весь мир борется за честный труд и справедливое распределение произведённого, но никакие политические структуры и законы не помогают остановить процесс обмана сначала в мелочах, а потом и в крупном, иногда ухищрённого скрытого обмана человека человеком. И получается, что на мелкий обман можно пойти, с ним можно согласиться. Но далеко не каждый на это может пойти. И вот люди разделяются по своему отношению к труду. С возрастом это разъединение увеличивается. На какой—то стадии человек должен остановиться, меньше обращать внимание на различия, бороться с несправедливостью. В современном мире существуют серьезные межнациональные, территориальные противоречия.
В нашей местности были все русские, и не было межнациональных расколов. Но территориальные притязания были с детства. Нам запрещали ходить по ихней (деревни Лисицино) земле в школу (где хотите, там и ходите). То выделяли нам дорожку или тропинку. Приходилось вмешиваться взрослым. Между нашей деревней и деревней Романцево была возвышенность, сплошь усеянная земляникой. На этой пограничной возвышенности часто возникала борьба, стычки за право собирать ягоды. У взрослых такие распри перерастали в столкновения целых народов (Литва – СССР, Абхазия – Грузия, Азербайджан – Армения).
Когда мы оказались в колхозе, то нам сильно перестраиваться не пришлось, потому что отец был председателем колхоза и мы видели его старания, видели результаты труда, мы шли за отцом, и дети и мама. Многое в колхозной жизни нравилось, особенно с появлением техники. В 1929 году по нашей деревне впервые проехал легковой автомобиль. Сколько же было радости у детей! Мы долго бежали вслед за машиной. А ведь кто—то в ней ехал и знал, что впервые здесь проходит машина. Знал и гордился. И мы гордились, что и по нашей улице проехал автомобиль. В это же время в деревне провели радио. Репродуктор прикрепили на столбе, посреди деревни. Все собрались от мала до велика слушать чудо—ящик. Для нашей глухой местности это был праздник. Всякая новизна делала жизнь интересной. Появились веялки, сеялки, молотилки, внедряли все медленно, на глазах у всех. Все это было интересно. Сейчас приходится удивляться, что на глазах у одного поколения произошли такие огромные изменения в развитии техники. После трехлетнего руководства
