наврали, услышали практически все будущие участники нового кредитного предприятия, к которым Галина наведывалась с одним и тем же предложением.
– Звучит, конечно, интересно, но мы подотчетная организация. У нас есть регламент. В министерстве потребуют обоснование, да и не только… – Константин Николаевич Щеголев уже давно не мечтал о должности заместителя союзного министра, сосредоточившись на предельно меркантильных задачах, но все равно старательно соблюдал все старорежимные правила субординации. Сейчас он подсознательно чувствовал, что дело может быть перспективным.
– Константин Николаевич, миленький, да вы поймите, от вас и надо-то всего-навсего тысяч сто долларов, и при этом в рублях! А я вам… – окончание фразы превратилось в краткую пантомиму, смысл которой было легко угадать по движению всего лишь двух пальцев правой руки.
– Угу, – директор внешнеэкономической организации «Газнефтеэкспорт» обошелся в своем ответе на столь деликатное предложение без слов.
Одновременным движением бровей и уголков губ он дал понять, что с аргументами Галины Борисовны, особенно столь броско выраженными на языке жестов, спорить не готов.
Вот уже тридцать лет его контора занималась поставкой разнообразных продуктов переработки нефти и газа в страны, где «старшего брата» в благодарность за эту благотворительную торговлю усиленно уверяли во взаимном стремлении шагать по дороге к новым достижениям коммунизма. Организация была неприметной, но могла направлять своих сотрудников в заграничные командировки и распоряжаться валютной выручкой. Со временем эта незаметность стала важным фактором роста благосостояния руководства, которое, отринув былые принципы социалистического хозяйствования, смело бросило собственные карьерные амбиции в жернова новых рыночных механизмов обогащения. И весьма в этом преуспело.
Когда Галина Борисовна выходила из старого здания, затерявшегося на маленьких улочках Замоскворечья, перед ней остановился незнакомый автомобиль серебристого цвета. Галина, вспомнив о том, что совсем недавно произошло с ее отцом, отпрянула и, инстинктивно прикрывшись сумочкой, в испуге уставилась на тонированные стекла.
– Не волнуйтесь, мамаша, – опустив стекло, Алик беззаботно расхохотался. – Присаживайся.
Галина пригнулась, чтобы разглядеть, кто сидит за рулем новой машины.
– Ну-ка, немедленно выйди оттуда! Алик, ты с ума сошел, я убью тебя, у него же прав нет! Немедленно, я сказала, ты не понял?
За рулем сидел ее сын, которому едва исполнилось восемнадцать лет, и, хотя прав у него, конечно, не было, машину он водить все же умел, а соглашаться с матерью не привык. Вот и на этот раз, громко возмущаясь и насупив брови, женщина села на заднее сиденье, прекрасно понимая, что в споре с братом и тем более с сыном она заведомо находится в безнадежной
