от меня?
– Я, в конце концов, не один тут работаю. Надо встретиться с ними и поговорить, – Александр активно жестикулировал и ужасно тараторил. – Сегодня от них придет человек с платежкой, а денег-то опять нет, вечером они явятся ко мне! Я не собираюсь за всех отдуваться.
– Ой, вот только не надо, – Алик по обыкновению сощурился. – Я дам тебе парабеллум. Или зонтик.
– Зачем зонтик? – Александр был совершенно сбит с толку, и предложение взять зонтик действительно его удивило, как будто идея взять парабеллум была вполне обыденной.
– Вместо парашюта, из окна сиганешь. В общем, хватит сопли жевать. Что ты от меня хочешь?
– Я не согласен так работать дальше. Я не собираюсь рисковать своим здоровьем и жизнью ради ваших денег. Думаете, я ничего не понимаю? Все эти кипы договоров каждый месяц, какие-то кредиты, карточки…
– Так тебя их кто-то заставлял подписывать, может быть? Или ты зарплату в конверте не получал за это? Раз уж обвиняешь кого-то, обвиняй до конца. Может, тогда и сообразишь, что угрожаешь сам себе. А мне угрожать не надо, – только на этих последних словах Алик сделал акцент и слегка изменил свой тон, который до этого был предельно спокойным и рассудительным.
– Я увольняюсь, – в отличие от своего визави, Александр не мог похвастаться хладнокровием. Очки предательски потели, ему казалось, что он задыхается, пот струился ручьями под рубашкой. – Но требую выходного пособия.
На этих словах, которые Александр выпалил скороговоркой, видимо, чтобы раньше времени не испугаться собственной решимости и не замолчать, у него на лбу выступила испарина.
– В общем так, – на этот раз Алик сурово навис над столом все еще действующего, но обильно потеющего президента своего банка, не спуская с него глаз. – Если не хочешь попасть на нары за мошенничество и встретиться с твоими вчерашними гостями уже в другой обстановке, бери бумагу и пиши заявление. Сколько они у тебя просили?
– Сказали, что их подопечный попал на триста тысяч рублей, но это по старому курсу, а по новому – получается почти миллион. Вернуть надо долларами.
– Полтинник, в общем. К Галине даже близко не смей подходить. Из-за твоей шлюхи у нее и так давление вчера подскочило. Я сам все объясню. Получишь шестьдесят, отдашь, и забудь про то, что работал здесь. Ты меня понял?
Александр Евгеньевич все прекрасно понял. Через час, схватив свой портфель, в котором никогда не было ничего, кроме контейнера с обедом, бывший президент навсегда покинул здание банка, в котором, как ему казалось, он когда-то обрел свое истинное предназначение.
– Все нормально, – Алик сложил и без того тонкие губы в еще более тонкую линию и замолк, ожидая реакцию сестры.
– Что нормально? Давай без этих твоих штучек. Что он сказал?
– Слушай, какая тебе разница?
