хазарина обратно на это место. Не вздумайте только здесь железом бряцать.
Она повелительно махнула мне рукой и, не оборачиваясь, углубилась в чащу. Я, поколебавшись лишь мгновение, поспешил за ней. Мы шли довольно долго, причем Веда двигалась совершенно бесшумно, как будто плыла в сантиметре над землей, а я грохотал за ней, ломая ветки и распугивая медведей. Почва становилась все мягче и мягче и вскоре под моими ногами начало хлюпать. Хорошо еще, что я догадался обуть кожаные постолы а не легко промокающие лапти. Наконец, перед нами открылась небольшая полянка и на ней… Не может быть! Но нет, это не была избушка на курьих ножках, наверное мне это лишь показалось со страху. Однако, маленький сруб об одну комнату действительно стоял на огромных выкорчеванных пнях, напоминающих могучие птичьи лапы. Наверное, в этой болотистой местности только такой дом на сваях и мог обеспечить крышу над головой. Веда открыла скрипучую незапертую дверь и пригласила меня войти.
– Садись – сказала она и указала мне на лавку под полкой.
Полка была заставлена пыльными склянками всевозможных размеров и форм с подозрительным, порой шевелящимся, содержимым. Женщина осталось стоять и я смог рассмотреть ее фигуру. Пожалуй и в мои будущие времена, она смотрелась бы адекватно где-нибудь в глухой русской провинции. Темная, черно-бурая ее одежда состояла из кофты на тесемках и длинной юбки из-под которой виднелись такие-же как у меня постолы, перевязанные тесьмой. На шее у нее висело два оберега на ожерельях из мелких косточек, с продетой в них ниткой. В одном из них я с удивление узнал кельтский крест, а в другом примитивный магендовид.
– Что смотришь, хазарин? – мне послышалась насмешка в слове «хазарин» – Ты не смотри на форму, ты смотри на то, что люди в тот оберег вкладывают.
Идеолог хренов, подумал я, но благоразумно промолчал. Впрочем, Веда нравилась мне своим спокойствием и уверенностью и я испытывал к ней какое-то необъяснимое доверие, возможно и наведенное ведуньей. Внезапно, что-то щелкнуло у меня в мозгах и я, сам толком не понимая, что говорю, спросил:
– Это ты дала ей Зеркало?
Она пристально посмотрела на меня и тихо сказала:
– Ты задаешь неправильные вопросы, Лёва.
В этом мире даже Аня не звала меня так, да и в том мире кроме мамы не осталось уже никого, кто звал бы меня Лёвой. Откуда же она знала? Но выяснять это было бы, пожалуй, неразумным и я спросил:
– А какой вопрос правильный?
– Ты должен спросить меня, зачем я его дала твоей Ингимюнде.
Веда действовала по древнему принципу секретных служб: огорошить допрашиваемого осведомленностью и потом, не давая ему опомниться, вытянуть нужную информацию. Но ей-то из меня ничего не надо было вытягивать, следовательно это была простая бравада, хвастовство.
– Ну и зачем ты дала ей Зеркало?
– Тебя привела сюда светлая сила, открыв ворота между мирами – это прозвучало
