объявлен открытым, а коллегиям обвинителей обеих сторон было позволено приступить к подготовке к процессу.
Глава 4
Солженицын. Зло диалектического материализма
Следующую сессию Большого Суда над Холодной войной открыла речь Александра Исаевича Солженицына:
– Дорогие друзья, дамы и господа! Уважаемый Бертран Рассел! Нет слов моих описать, как сердце мое ликовало, слушая вас в прошлую сессию Большого Суда! Как точно и правдиво вы выразили все то, что я пытался сказать американцам и всему прочему капиталистическому миру в своей Гарвардской речи, но не смог найти подходящих слов. Какой шквал негодования обрушили на меня тогда! Уважаемый Артур Шлезингер был очень добр назвать меня в своей известной книге ветхозаветным пророком, но и он не понял мысль, которую я хотел донести. Зато он понял главное: Дух истины и гуманности, который мною двигал, а значит, мы движимы одним и тем же духом! У себя на родине, которую я тоже критиковал как вам известно, с пониманием ко мне отнесся только интеллигенция, Никита Хрущев и Михаил Горбачев: остальные под предводительством КГБ объявили меня злостным предателем.
Дорогой друг, Бертран Рассел! Когда ты воевал со злом капиталистического мира, я воевал со злом коммунистического мира! Я знаю, что эпоху сталинизма ты тоже порицал, всем умным людям была видна его диктаторская суть. Однако, я никогда не сводил всей беды того лагерного коммунизма, о котором я рассказал только к Сталину. Я всегда понимал, что дело много глубже, чем конкретные люди, которые никогда не смогли бы двигать такой махиной в одиночку, без идеологии, без партии, без философии. Всегда я понимал и тот факт, что дело е в экономике, которая тоже только поверхность.
В Гарвардской речи я в равной степени осудил «политический базар» в СССР и «коммерческий базар» в США, давая этим понять, что главное, что составляет нашу жизнь – духовная энергия разума и сердце, нас, «совестливых духом», трагически утеряно в обеих системах. Запад распродал свою душу в рыночном капитализме, союз растерял ее в идеологии диалектического материализма. Я сказал тогда в своей Гарвардской речи о материалистических корнях обеих культур, и о том, что материализм стал провалом эпохи Просвещения. И я настаиваю на этом.
Я не встал на сторону рыночной экономики, и не обвинил коммунизм в коллективной собственности и плохой экономике. Я сказал, что материализм Запада также плох, как материализм коммунистов. Вот что я сказал. И вот почему я попал между двух жерновов.
Гарвардская речь 1978, Александр Солженицын:
«Мерою всех вещей на Земле оно поставило человека – несовершенного человека, никогда не свободного от самолюбия, корыстолюбия, зависти, тщеславия и десятков других пороков. И вот ошибки, не оцененные в начале пути, теперь мстят за себя. Путь, пройденный от Возрождения, обогатил нас опытом, но мы утеряли то Целое, Высшее,
