что и Линьх что-то говорит, но не разбираю слов.
– Что? – переспрашиваю я.
– … не вы ли, случайно, участвовали в спасении… от Лаков…
Я немного ошарашен. Не так много людей знают об этом.
– Да, я.
Линьх улыбается, моргает часто-часто, опускает глаза в пол. Он странный…
Тут дверь распахивается, и в комнату заползает существо. Или комок существ. Мгновение я не могу понять, что это. Потом понимаю. Это цитишьенцы.
Их двое, упругих, длинных, светло-коричневых. Они извиваются, продвигая свои тела, покрытые узором из отверстий, будто шланги, плетёные из кожаных ремешков. На каждом из них – плотная кожаная жилетка-пояс с мелкими кармашками, а ближе к голове – множество тоненьких лапок. Парочка доползает до кресла за ударной установкой и, вползая на сиденье, занимает своё место. Сцепившись друг с другом, они напоминают двухголового всюду дырявого человека. Хотя головы не похожи на человеческие – с вытянутыми мордами, узкими тёмными глазами, будто бы сделанными из пластика.
Едва разместившись, оба почти синхронно хватают хвостами большие барабанные палочки, а мелкими лапками – по нескольку палочек поменьше.
– Вы опоздали, – говорит Аньела. – Почти на час.
– Извините, – коротко говорят близнецы спокойными, лишёнными эмоций голосами.
Аньела замечает мой удивлённый взгляд.
– Познакомьтесь, – говорит она. – Это Яи и Джи Аои, наши ударники.
– Сэм Дьюрек, – представляюсь я.
– Начинаем? – спрашивают Аои.
– Сейчас, – отвечает Аньела. – Айзис закончит психовать, и начнём.
Я отступаю в дальний угол, чтобы не отсвечивать. Через минуту на пороге и правда появляется мрачный Айзис, проходит к своему стулу, садится и снова берёт в руки румпешнолле.
Аньела ставит на пюпитр пианино планшет, включает, передвигает на экране многочисленные ползунки.
– Давайте пробный аккордик, – говорит она.
Близнецы выстукивают палочками ритм на большом барабане, чередуя его с ударами по каждому маленькому и закончив позвякиванием тарелок, Шмедер Линьх выдаёт сложную трель на додекайзере, Айзис лениво берёт пару аккордов, устраивая подвывания с помощью левой руки, а Аньела просто перебирает пальцами, издавая нечто вроде гаммы.
– Айзис, – говорит она. – У тебя звукосниматель барахлит. Поменяй.
– Почему всегда у меня?! – ворчит Айзис.
– Ну, наверно, потому что ты вчера долбанул инструментом об стену, – отзывается Аньела. – Сэм, а вы? Берите тоже додекайзер.
– Я?
– Будете играть со Шмедом параллельно. Вы простую партию, он с вариациями. Хотя можете тоже поэкспериментировать. Всё равно пока мы разминаемся.
– Я и партию-то не знаю, – возражаю я, но беру в руки додекайзер.
– Подключайтесь
