Похоже на контузию или инсульт.
Я несдержанно прыснула от смеха, потому что именно так это и выглядело, а Флора повернулась к нам с лицом, полным неодобрения, дескать: «Я очень сильно обижена вашей неучтивостью».
– Брось, – с напускной серьезностью Геб выгнул бровь. – Даже если ты сильно захочешь, то не сможешь лучше. Это тебе что, соревнование?
– Вся наша жизнь – это соревнование, – хмыкнул Конрад, и я неосознанно кивнула. В словах его было рациональное зерно.
– Ну, что же… – Геб театрально указал ладонью на свободное место рядом с их милой парочкой и с вызовом воскликнул: – Прошу. Если сможешь лучше – с меня тридцатка.
– Тридцатка? Тебе пятнадцать, Геб? Звучит несерьезно и неуверенно. С таким выигрышем не жалко проиграть. – Конрад задумчиво почесал подбородок, перебирая пальцами второй руки у меня на талии. Его действия мешали поддерживать беседу и вовремя улавливать фразы. Они доходили до меня с огромным опозданием. – Хочу самое злачное место в том торговом центре, что ты сейчас строишь в центре Нью-Йорка. А если я проиграю – отдам тебе ресторан «Розовый Шпинель». Даром, Геб.
– Брось, ты не хотел мне его продавать ни за какие деньги! Это место лучшее в нашем городе и самое злачное… Неужели ты так уверен в себе? – глаза Геба загорелись профессиональной жилкой, и все же сейчас они с Конрадом выглядели, словно два ребенка, спорящих на игрушечные машинки. Только ставки значительно выше и важнее. – Идет, друг. Я чертовски заинтригован!
– Эмми, – Конрад резко крутанул меня к себе, выбивая из груди весь дух. Я столкнулась с его горящими глазами, и мужчина многозначительно выгнул бровь. – Надеюсь, ты умеешь танцевать?
– Я умею все, – прошептала прежде, чем поняла, насколько самоуверенно это прозвучало. Больше волновало другое: во время шуточной перепалки между Гебом и Конрадом мне и в голову не пришло, что мужчина заставит танцевать меня. Я вообще искренне надеялось, что все закончится в очаге возгорания, друзья посмеются и забудут обо всем.
– Отлично, – обе руки Шульца сомкнулись на моей талии, а затем одна медленно скользнула вверх, вызывая мурашки в каждой клеточке тела. Это продолжалось ровно до того момента, пока она ни сжала мою ладонь, переплетая наши пальцы, и мужчина ни двинулся вперед, начиная быстрое ритмичное танго. Его губы шептали мне в самое ухо, снова и снова заставляя странно пересыхать во рту:
– Считай про себя: раз, два, три; раз, два, три…
– Знаю! – ахнула я от его попытки научить меня танцевать. Ведь это именно я во времена проживания в доме сирот ездила на соревнования и занимала призовые места. А вот Шульц слабо представлялся в узких лосинах и кофточке с пайетками и стразами. От удивления голова шла кругом! – Неужели, ты действительно собрался танцевать со мной…
«Невозможно. Просто не может быть… Ты танцуешь вальс с Конрадом Шульцем! Не помню, чтобы он танцевал где-то и с кем-то хотя
