пискнула девушка-азиатка, – я Дав. Критику я принимаю близко к сердцу.
– Я не умею ругаться, – усмехнулся Марко, принимая из рук официантки чашку эспрессо.
– А мы и не дадим повода. Я Кевин, вчера мы познакомились в лифте.
Марко кивнул, прекрасно его помня. А еще он хорошо запомнил, что этот Кевин крутится возле Адель. И он ему уже не нравился, хотя при других обстоятельствах они бы нашли общий язык.
– А я Арани, – протяжно произнесла блондинка. Вчера она спросила его про жену – это Марко тоже прекрасно помнил, – надеюсь стать лицом авиакомпании Charlemagne.
– Надеюсь, у тебя получится.
Марко перевел взгляд на сидящего рядом с ней второго стюарда, от которого слов вообще не было слышно.
– Фритц, – кивнул тот, – я просто хорошо работаю.
Все засмеялись, кто-то толкнул его со словами «я тоже, ты забрал мою идею».
Все они были молоды, полны энергии, желания работать. С ними было легко. Даже в голове не укладывалось, что будет все так просто. Марко перевел взгляд на Адель, и ему показалось, что она вздрогнула, но точно заволновалась, потому что ее грудь стала подниматься и опускаться чаще. Очередь дошла до нее.
– Адель, – произнесла она, и больше слов было не надо, он даже помнил все родинки на ее теле и знал о ней больше, чем кто-либо сидящий здесь. Она все так же прекрасна, какой осталась в его памяти. А эта зеленая форма больше всего шла именно ей. Марко опустил взгляд на чашку с кофе, помня, как она выпытывала у него информацию про авиакатастрофу. А сейчас сидит в роли стюардессы, как будто вовсе не боялась летать. – Моя любовь – это небо.
Он снова перевел на нее взгляд, она прочитала его мысли. Он думал как раз о том, что она хотела сделать ему сюрприз. Вот только сюрприз получила сама от Марко. А он лишь догадывался о ее сюрпризе.
– Уверен, что на земле тоже есть любовь, – ответил он, а она гордо произнесла:
– Конечно, есть!
– Лирики и поэты, – засмеялась Саманья, перебивая их, – о любви поговорим позже. Кстати, пилоты умеют любить?
– А что, мы не люди? – встрял в разговор второй пилот Ханс. – Между прочим, мы романтики.
– Пилоты-романтики! – воскликнула она. – Может, высадим паксов3, где им надо, а сами улетим на остров на целый месяц? Море, солнце и песок!
– Это романтика? – возмутилась Тора. – Это безделье! Давайте дальше!
Она кивнула Хадии, которая все время скромно молчала:
– Я Хадия, отличаюсь от всех вас тем, что мой Бог – Аллах.
– Какая разница, – фыркнула Эмма, – я вообще верю только в то, что вижу. Я Эмма – серая и невзрачная мышь в этом саду красивых девушек.
Кто-то хлопнул ее по плечу, все засмеялись.
– Зато я тебя запомнил самую первую, – произнес Марко, и это было правдой. – Человека красит не внешность, насколько я помню.
– Да? А выбирают красоток. Вот ваша жена
Паксы – пассажиры (сленг авиационный).
