извращенцев. Вот их Анюта не переносила больше всего. Стиснув зубы, сквозь брезгливость и отвращение, она, молча, терпела. Как и говорил Вадим, Жанна часто выезжала за пределы этой квартиры, а Анюта обслуживала на дому. Самыми частыми охранниками были Лукавый и Лысый. Выгуливали ее на балконе, не подпуская к краю и не позволяя смотреть вниз. Ее просто сажали на пятнадцать минут в день на стул, что бы она дышала свежим воздухом. И так изо дня в день: клиенты, пятнадцать минут балкона, еда и сон. Хотя полноценного сна у нее почти не было. Так как клиент мог прийти в любое время суток.
Как-то вечером, после очередного озабоченного толстячка, Анюта сидела в комнате и листала журнал, который в качестве премии принес Лукавый. Читая незатейливую статью, она услышала, как хлопнула входная дверь и голос Вадима. «Интересно, зайдет ко мне или нет?» – промелькнуло у нее в голове. Где-то внутри себя, она ждала его. До последнего надеясь услышать долгожданные слова: «Все, Анька, пошутили и хватит. Ты свободна. Это шутка. Всего лишь шутка. А ты поверила? Я знаю, что жестоко и глупо, но просто по-другому не умею». И она бы не обиделась, а вскочила и побежала. Плевать куда, просто подальше отсюда. Бежала бы столько, насколько сил хватит. А потом упала на землю и расцеловала ее. Уж слишком давно она по ней не ходила, слишком давно…
Вадим зашел в комнату, но не один. Рядом с ним красовалась шикарная рыжеволосая дама, в бархатном зеленом костюме (состоящим из юбки и пиджака), а на стройных ногах были лакированные черные туфли на высокой шпильке. Что-то неуловимо-знакомым показалось Анюте в этой девушке. Она начала вглядываться в лицо незнакомки. Через толстый слой пудры виднелись веснушки, рыжие ресницы были густо закрашены тушью, полные губы аккуратно подчеркнуты красным карандашом и закрашены такого же цвета помадой. А когда-то сальные, неприятно-рыжие волосы, стали ярко подкрашенными и ухоженными. И только глаза, только глаза остались прежними.
– Натка… Натка, это ты? – заревела Анюта и бросилась ей на шею. – Натка! Наташка! Родненькая! – плакала она в плечо своей детдомовской подруге.
Она плакала от счастья, от того, что встретила хоть кого-то родного и близкого. И радовалась тому, что сейчас перед ней стоит частичка ее детства. Того детства, где не было Вадима, Лукавого, долга, клиентов. Все былые обиды на Натку прошли. Они были ничем, по сравнению с тем, что с ней происходило последнее время.
– Анька! Лысая! – обняла ее в ответ Натка и тоже расплакалась.
– О! Да вы знакомы, – прервал их слезы Вадим. Ну что же, так даже лучше, Натали я привез тебе в пополнение. Вам будет теперь не скучно. Может и работать начнете с бо́льшим энтузиазмом. Ладно, я вас оставляю. Наталье объяснять ничего не надо, она в нашем бизнесе давно, – похлопав ее по ягодицам, сказал он. Я ее просто с другой точки перевезти решил.
– А Жанна? Где она? Она с нами будет?
– Не знаю пока. «А может нет, а может да…», – пропел он строчку из всем известной песни. Так и быть, сделаю вам сегодня праздник, дам выходной: бухайте, болтайте, отдыхайте. Я же должен думать о своих подчиненных – самодовольно сказал Вадим, –
