Буйствовавшая пивная, как по команде командира, направилась к выходу, пропуская задорную троицу. Вывалившись на улицу, компания помочилась на стены пивной, а затем направилась в сторону Московского вокзала.
Мос-бан
Сидя в зале ожидания на Московском вокзале, она с горечью смотрела на свои билеты и приговаривала:
– Какого черта я их купила, если даже воспользоваться не смогла. На эти деньги я бы выпила чашечку кофе и съела бы заварное пирожное. Да, мое любимое – заварное! Это могло бы произойти, не купи я эти билеты. Но и ночевка на вокзале не была запланирована мной. Переночевать в зале ожидания для того, чтобы хватило на пирожное с кофе, это слишком. О чем я рассуждаю? Мне, все равно, придется ночевать здесь, и утром у меня, все равно, не хватит на кофе. Хорошо еще, сигарет пол пачки. До утра хватит, по крайней мере, на вокзале тепло, вот только уснуть не получается.
Переминаясь с боку на бок, в обнимку с гофром, в котором лежала скрипка, она вспомнила свою теплую постель, отчего стало немного грустно. Встав, вытащив из кармана пачку ту-154, она направилась к месту для курения. Спичка за спичкой прошипев, гасли, не успев разгореться.
– Что за чертовщина, – вырвалось у нее вслух, и в этот момент, она увидела перед собой молодого человека с горящей спичкой в руках.
– Прикуривай, а то сейчас погаснет, – сказал он улыбаясь. – Ромита, – представился молодой человек, бросив спичку в урну.
– Елена, – разглядывая светло русые волосы Ромиты, тихо произнесла она. – Обесцвечиваешься?
– Нет. Это мой родной цвет волос, – глядя на гофр, ответил Ромита и спросил, – скрипка?
– Да. Играла днем в Мариинском. Опоздала на электричку до Бологое, – ответила, немного растерявшись, Елена.
– Не переживай. Это мой друг – Клепаный, – представил Ромита подошедшего к ним молодого человека. На руках клепаного красовались шипованные браслеты, а его длинные черные волосы были подвязаны кожаной лентой.
– Что это у тебя? – спросил Клепаный, показывая пальцем на гофр.
– Скрипка, – ответил Ромита.
– Дорогая, наверное, – протягивая руку к гофру, спросил Клепаный, и не успела Елена прижать гофр к себе, как Клепаный выхватил его и пустился бежать.
Ромита наиграно кричал ему вдогонку: «Стой, стой!», и оглядывался на Елену, которая бежала за ними со словами:
– Верни скрипку, придурок!
Вдруг, Клепаный и Ромита остановились и попытались рвануть в обратную сторону, но к ним подоспела Елена. Выхватив у Клепаного гофр, она дала ему затрещину. Прижав к себе скрипку, Елена обратила внимание на стоящих в нескольких шагах парней в телогрейках.
– Гопников мне еще не хватало, – тихо произнесла она, и замерла, как в копаная, не зная, то ли бежать, то ли звать на помощь.
Клепаный и Ромита выглядели, как провинившиеся дети, и так же, как Елена, замерли в ожидании. Один из гопников пристально взглянул в глаза Ромите и подошел к нему ближе.
