мере, ответить так, как должен был ответить обаятельной, милой и желанной женщине. Он начинал понимать, что именно минувшей ночью Татьяна по существу и стала женщиной, несмотря на то, что случилось с нею ранее. Его приводили в восторг внешние данные Татьяны: красота, молодость, обаяние. Но он увидел в ней, в её душе добрые и светлые начала. Они обнажились после того, как разрушилась искусственная личина, которую она пыталась напустить на себя. И действительно, этим утром, ещё до её пробуждения от сна, в ней проснулась удивительная женщина, которая только и может проснуться при прикосновении настоящего мужчины, а не обуянной гордыней слабоумной особи в штанах, утратившей, а, может, и вовсе никогда не имевшей железного стержня ратника, воина, витязя в душе и в характере.
Теремрин сдал экзамены на право называться мужчиной-витязем, а не мужчинкой. Он сдавал эти экзамены в суворовском военном и высшем общевойсковом командном училищах (а уже без этого, то есть без армейской службы, трудно причислить особь, нацепившую штаны, к мужскому, мужественному роду). Он сдавал экзамены, командуя взводом, ротой, батальоном в войсках и в горячей точке, рискуя собою во имя выполнения боевой задачи и ради спасения подчинённых, он продолжал сдавать эти экзамены и теперь, следуя в службе твёрдой Державной дорогой. И никому неведомо было, какие ещё суровые испытания ждут его впереди на этой Державной дороге. Успех же его у женщин объяснялся не только внешним обаянием, но и внутренним содержанием, да ещё тем, что женщины при нём всегда ощущали себя женщинами, а не партнёршами для удовлетворения страстей. И Татьяна своей тонкой душою ощутила то, что, быть может, ещё не смогла объяснить словами.
Когда она скрылась за вертушкой контрольно-пропускного пункта, Теремрин не мог не подумать, что даже у него, видавшего виды, не часто бывали подобные встречи. Каждая женщина неповторима, неповторима и каждая встреча. Но бывают встречи особые, производящие в душе какие-то незримые изменения, заставляющие смотреть на многие, казалось бы, привычные вещи уже иначе, нежели смотрел прежде.
Вспоминая Татьяну вчерашнюю, он подумал, что вчерашняя Татьяна не преминула бы сказать ему на прощанье, что, мол, ещё и выписаться не успел, а ещё на один госпиталь нагрешил. Сегодняшняя Татьяна не ерничала. Она говорила только ласковые слова. А ведь накануне, в первые минуты встречи, он и представить себе не мог, что она на такие слова способна. Он подумал, что мало, очень мало ещё знает, на что способна женщина, освещённая искренней и чистой любовью. Порою, чистота отношений не зависит даже от штампа в паспорте, порою, обстоятельства складываются так, что возникают чистые отношения и вспыхивают светлые и неподлежащие осуждению чувства между людьми, на подобное не имеющими права.
Впрочем, он не умел ещё строго судить свои поступки. В конце концов, он не оставлял Татьяну силой и не забивал голову обещаниями. Он ни на чём не настаивал и ничего не добивался запрещёнными приёмами. Всё, что случилось, случилось естественно, а результат превзошёл все ожидания, причём превзошёл не только ночью, но и утром, когда она вдруг ожила душою, и
