к машине, и Абрикосов открыл водительскую дверь, – для человека, который вообще не хотел разбираться, ты слишком настойчива.
– Да ну тебя, – Юлиана отвесила Абрикосову шутливый подзатыльник, открыла дверь и уселась на затертое сиденье. – Давай, заводи коня, только не угробь меня своими хрустящими шрусами-трусами.
– Не боись, – парировал Слава, – домчу до дома с ветерком. Ты мне лучше вот что скажи: что мы Галке будем говорить?
– Все как есть, – подумав, ответила Юлиана. – Рассказы о бывшей Васиной девушке ее, конечно, вряд ли порадуют. Но если она решит, что мы ничего не делаем, то опять начнет что-нибудь предпринимать, а это чревато.
В квартире пахло гарью. Галка рыдала, сидя на табуретке перед плитой, а в воздухе клубился туман. На сковороде угрюмо лежали шесть круглых угольков.
Юлиана бросилась открывать окно.
– Галя, что случилось? – вытаращив глаза, спросил Абрикосов.
– Я хотела пожарить котлеты, – всхлипнула Галя, – но отвлеклась, и вот что получилось. – Она с тоской посмотрела на обуглившуюся сковороду и вновь уткнулась носом в ладони.
– Ладно, не горюй, – Юлиана обняла подругу, – сейчас проветрим кухню и сделаем омлет. Это, как показывает практика, вариант беспроигрышный.
– У меня что, руки из задницы растут, – Галка сильнее задышала ей в плечо, – почему у меня никогда ничего не получается?
– Ничего подобного, просто надо потренироваться. Помнишь, Регина обещала нас научить? Вот пойдем к ней и попросим научить делать котлеты. И не полуфабрикатные, а настоящие, из фарша. Договорились?
– Хорошо, – согласилась Королёва. – Только есть уже сейчас хочется.
– Тогда вперед, в холодильник за молоком и яйцами.
После нехитрого обеда дом затих. Галка вязала какое-то кривобокое полотно, неловко ворочая спицами. Абрикосов сосредоточенно собирался в рейс. Юлиана уселась на диван с книгой, но читать не смогла, ее отвлекали мысли о смерти Василия и другого, незнакомого ей машиниста.
– Галь, – позвала она.
– Ау, – отозвалась из комнаты Королёва.
– Я, кажется, догадываюсь, кто убил Васю.
Галя высунула любопытный нос из спальни и потихоньку, словно боясь спугнуть, подобралась к Юлиане и уселась рядом.
Девушка осторожно пересказала подруге сегодняшний разговор с помощником машиниста.
– Значит, эта Катя ненавидела Васю?
– Скорее, очень сильно любила.
– Это одно и то же. Я где-то читала, что любовь и ненависть – это эмоции одного порядка, и человек, который испытывает их, одинаково не может совладать с собой.
Юлиана удивленно посмотрела на подругу.
– Что, – взвилась Королёва, – не надо из меня дуру делать. Слава, а ты что думаешь?
Абрикосов не ответил. Он раздраженно смотрел на свое отражение в зеркале, хмурился
