Коза Лесов,
С Легионом Младых!
Я взываю к вам, Древние!
Владыки Запретных Троп и Путей,
Пред которыми склоняются все существа,
Услышьте мой зов!
Тьма Ночи – ваша обитель,
Смерть – ваше дыханье,
Все в вашей власти!
Иа Хастур!
О великий! Ты владыка ветров севера,
Повелитель смерчей и ураганов,
Погонщик ливней и гроз, отец разрушений.
Иа Ньярлатхотеп!
Посланник Древних на Землю,
Несущий знания и силу!
Вы есть Величие этого мира!
Земля познала Вас раньше,
Познает и впредь,
Оборот колеса закончится
И да будут открыты Врата Хаоса!
Да пребудет Глас ваш со мной!
Древние снова воцарятся на Земле!
Вечносияющая Звезда Севера!
Сириус! Драконис! Каприкорнус!
О Великие Древние,
Присутствуйте и примите
Сию жертву, предложенную мной.
Да будет оная достойна Самих Древних!
Иа Машмашти! Какамму! Селах!
Взывал он к ним, разводя руки ладонями вверх и водя вокруг, словно с пафосом и гордыней указывая на устроенную им резню. На целую компанию окровавленных, обнажённых и истерзанных трупов, валявшихся особо выставленными позами в лужках крови. Это была жертва, чтобы тело колдуна использовать, как проводник. Чтобы могучие древние силы дали ему достаточно энергии на свершение задуманного.
Пальцы мужчины опять складывались в знаки-мудры, чертя звёздные и планетарные символы. Он разучивал всё это долго и упорно, лишь после тщательной и трудоёмкой практики можно было бы достичь такого результата. После воззвания к Древним Богам Хаоса он зачем-то принялся использовать все эти ритуальные предметы – поднимал чашу, читая молитвы воды к Ундинам, поднимал зажженный скипетр, восхваляя мощь Саламандр, проделал тоже самое с кинжалом и монетой, упоминая Гмурров и Альвоф, однако смысл на кладбище среди ночи обращаться к стихийным сущностям посреди кровавого ритуала оставался по-прежнему не столько загадкой, сколько абсолютной глупостью, противоречащей самим канонам мироустройства.
И вот он задрал голову в сторону Луны. Начал очерчивать её видимый силуэт этими символами, а также чертить ими пятилучевую звезду уже остриём вверх, да так, чтобы в ровном пятиугольнике её центра было как раз идеально вписано полнолуние.
Естественно так это выглядело исключительно из глаз мужчины. Он ведь занимался колдовством и был сейчас нулевой точкой отсчёта координат в проводимом им ритуале. От себя измерял и от себя повелевал, сквозь себя пропускал и видел так, каково оно должно было быть.
Энергии крови собралось, впрочем, достаточно, чтобы его крупные ошибки пробивали мощные бреши для любых лявр, голодных сущностей и застрявших меж мирами вне времени и пространства.
Этот колдун ринулся рисовать символы куда более сложные, чем многоугольники и звёзды. Теперь начерченное
