style="font-size:15px;"> – А откуда вы узнали про икону? – воззрился на меня священник.
– Батюшка, шила в мешке не утаишь, – ласково сказала я ему и похлопала по плечу. – Я слышала, как ваши прихожане судачат об этом во время службы. Что за икона – ценная?
– Да в том-то и дело, что нет, – тяжело вздохнул отец Василий. – Мы относили ее в музей проконсультироваться, и нам там сразу сказали, что это копия. Кому она могла понадобиться? Самое плохое, что мы с настоятелем подозреваем, сделал сие кто-то из своих, так как кража произошла после вечерни, когда во храме не было никого из прихожан. Я не могу представить, кто это мог быть. Подобное мне кажется просто невозможным. Кто мог взять себе на душу столь отвратительное деяние?
В этот момент я услышала, как кто-то рядом с чувством насвистывает «Мурку». Немного диковинный мотивчик для церковного подворья. Повернувшись, я посмотрела на свистуна – то был худой, заморенный, растрепанный старик в тельняшке, драных джинсовых шортах до колена и шлепанцах на босу ногу. Его кожа во множестве мест синела наколками. Наколотые перстни на пальцах, воровские обереги на руках и ногах в виде цепей, свечей, крестов и игральных карт, купола, проглядывавшие из-под тельняшки, – все свидетельствовало о том, что передо мной сиделец со стажем. Не обращая на нас внимания, старик строгал что-то из дерева у стены хозблока.
Я толкнула в бок отца Василия и указала глазами на бывшего уголовника:
– Этот человек что, тоже у вас здесь обитает?
– Да, это Александр, недавно вышел из исправительного учреждения, и мы его приютили, – улыбнулся отец Василий беззаботно, – ему некуда было идти. Я не мог его оставить без помощи, ведь это бы вернуло его обратно за решетку. Надо было поддержать, не дать оступиться снова. Работает при храме сторожем и по хозяйству помогает. Руки у него золотые.
От слов священника у меня так челюсть и отвисла. Кое-как собравшись с мыслями, я понизила голос и проговорила:
– Батюшка, а знаете ли вы, что ваш подопечный закоренелый рецидивист? Я разбираюсь в наколках и могу сказать, что Александр большую часть жизни провел за решеткой.
– Да, я знаю. Александр рассказывал о своей жизни, – спокойно ответил отец Василий. – Из-за своих ошибок он просидел в местах лишения свободы двадцать девять лет. Теперь он совсем другой человек. Он полностью раскаялся и начал здесь новую жизнь.
– Вот как, – восхитилась я, затем ехидно спросила: – А вы не спрашивали, где он находился в момент кражи?
– Нет, я не мог оскорбить его недоверием, – ответил отец Василий.
– Настоятель же вам расследование как бы поручил. Как же вы его проводите? – спросила я удивленно.
– Денно и нощно молюсь за человека, похитившего икону, чтобы он нашел в себе силы признаться, вернуть похищенное и покаяться, – заявил священник торжественно.
– Мне кажется, батюшка, одних молитв для проведения расследования недостаточно, – намекнула я.
– Я опросил всех, в том числе и многих прихожан,
