в мою сторону.
– Проходите.
Голос хозяйки звучал сухо и строго. Даже дома Степанида Михайловна выглядела подтянуто: вчерашнее черное платье сменил черный костюм, волосы на голове стянуты в тугой узел, а осанка такая, что и молодые позавидуют.
Коврина пригласила меня в зал. Обыкновенная, неудобная в планировке двухкомнатная квартира. Обстановка времен семидесятых годов, но всюду очень чисто, каждая вещь на своем месте.
В черной рамке на столе стояла фотография Леонида. Взгляд у него был немного странный: как будто человек смотрел не в объектив, а внутрь себя.
– У вас был красивый сын, – начала я разговор.
Степанида Михайловна опустилась в обшарпанное кресло напротив меня и скрепила пальцы в замок.
– Мне никогда не нравилось прошедшее время в русском языке. Но теперь мне чаще всего приходится пользоваться именно им.
Я выдержала уважительную паузу.
– Вчера я разговаривала с одним из оперативников, побывавшим на квартире вашего сына после его смерти. Теперь я знаю все, что известно милиции, и хотела, чтобы вы рассказали мне о сыне. Насколько я понимаю, Леонид был поздним ребенком?
Женщина глубоко вздохнула, потом выдохнула и только после этого ответила:
– Родила я Леню в тридцать восемь лет. Муж мой был военным. Его не стало, когда сыну исполнилось полгода.
– Леонид был беспроблемным ребенком?
Степанида Михайловна горько улыбнулась и поджала губы.
– Наоборот – очень проблемным. Он был аутистом. Слыхали про такой недуг?
– Да, кое-что. Это когда ребенок погружается в себя и теряет связь с окружающим миром?
Коврина не ответила, мне было видно – эмоции захлестнули ее.
– Сколько всего с сыном мы перенесли, знаем теперь только бог и я. Сейчас врачи классифицировали эту болезнь, а раньше все звучало очень банально – шизофрения. Активно проявляться недуг стал в подростковом возрасте. Мне и так с Леней было очень непросто, а после диагноза врачей у меня совсем опустились руки. Но все же я повезла его в Москву – и не зря. Старенький врач – психиатр одной из московских клиник – встряхнул меня резкими словами: сказал, что я должна бороться за сына, пока диагноз не стал окончательным. Он же дал мне методику, по которой я начала заниматься с Леней. В результате свой страшный диагноз врачам пришлось снять.
Женщина дрожащей рукой резко провела по волосам, как будто хотела стряхнуть с себя воспоминания, причинявшие боль.
– Именно поэтому я была против того, чтобы Леня заводил семью и имел детей. Да Леня и сам все прекрасно понимал и ограничивался кратковременными связями с женщинами.
– Что Леонид заканчивал кроме школы?
– Строительный техникум. Потом вдруг решил податься в коммерцию. Сначала сколотил начальный капитал на торговле, а позже занялся квартирами. Отселял, скажем, семью в деревню или на квартиру в дальнем районе, с доплатой, а освободившееся
