за руку и всё говорил: «Ба, глянь, ба, глянь!» Вечером Марина позвонила брату, договорились утром съездить на кладбище. У брата была машина и на рассвете, нарезав роз, они поехали. Зайдя в ограду, Марина ахнула. На маминой могилке вырос огромный белый гриб! Брат хотел сорвать его, но Марина сказала, не надо, это мама даёт нам знак, что рада нас видеть. Она нагнулась, потрогала молодую и упругую его шляпку. Потом села на скамейку и мысленно разговорилась с мамой. Сегодня ей ещё хотелось побыть в своём посёлке, где она родилась и выросла, где стоял родительский дом. Брат высадил её с внуком возле старой школы, в которой Марина училась. Школа была развалена, её двор зарос высокой травой. Ей показалось, что вот сейчас выйдет за село и увидит родной посёлок. Но каково было её удивление, когда выйдя из села, она увидела, что с левой стороны стоял стеной молодой, зелёный, хвойный, незнакомый лес. Когда же он сумел вырасти? Дороги не было видно и на миг показалось, что заблудилась она навечно. Но к посёлку привела их дорога через поле. Рожь стояла, налитая зерном, и мерно покачивалась под ветром. Приятно было видеть поле, которое плодоносило, а не пугало страшным чертополохом. Когда пришли в посёлок, Марине подумалось, вот пришли с одного кладбища на другое. Только здесь похоронены дома. Уцелел лишь один дом и в нём явно кто-то жил. Марина с нетерпением стала стучать в ворота. Так хотелось увидеть кого-то живого, помнящего её родителей, а, может, и её саму? Вышел старик, на лице его светилось добродушие, а глаза улыбались.
Вы кто? – спросила Марина. Он назвал фамилию, и она вспомнила его и его семью. Она тоже представилась, назвала родителей, но старик, конечно, её не узнал, хотя сделал вид, что узнал, наверное, чтобы не обидеть. Но Марине было всё равно. Она попрощалась и поспешила к тому месту, где когда-то стоял родительский дом. К горлу подступил ком и на глаза навернулись горячие слёзы. На месте дома гулял ветер, росла, высокая трава и больше не было ни-че-го! Она попросила внука отойти недалеко. А сама, усевшись на тёплую землю, залилась слезами. Она плакала и говорила, шептала, разговаривала с мамой, просила у неё прощение за тот роковой день.
…Мама тяжело и долго болела, Марине невмоготу было видеть её страдания и, по своей глупой молодости, она не выдержала и сбежала из родительского дома. Мы всегда думаем, что потом всё объясним и нас поймут. Не хотелось верить, что мамы когда-то не станет! Но, приехав в тот раз домой, на подходе к дому, ее нагнала почтальонка с телеграммой. Мамы не стало! С тех самых пор Марина мучилась от того, что не услышала мамины прощальные слова и не знала, простила она её или нет. Вот сейчас, сидя на месте дома, Марина говорила и говорила, и ей казалось, что её слышит мамина душа. Слёзы облегчали душу.
Она привстала и посмотрела вдаль. Там виднелся далёкий горизонт и как в детстве показалось: вот только стоит пробежать немного, и коснёшься края. Они так и делали в детстве, но чем дольше они бежали, тем быстрее убегал и убегал горизонт. Марина поклонилась низко до земли своим родителям, дому, всему тому, что есть и будет в её
