духа…
Василий пришел в себя от тормошения. Он увидел наклонившегося к нему Степу Лагутина, его широко открытый рот, и едва различимые слова достигали его слуха будто через плотный слой ваты:
– Товарищ лейтенант, вставайте, вас контузило?
Василий замотал головой и, несколько раз втянув воздух через нос, сморщился от подступившего головокружения:
– Ниче, нормально… сейчас все будет в порядке. Где наши?
– Отбились мы. Танки пожгли бронебойщики. Один подорвал этот… Килинкаров. Сам в клочки. Ничего не нашли… А я вас искал.
– Кто еще убит?
– Не знаю. Видел мельком, санитары несли кого-то из офицеров, но кого – не различил. Вам бы в медсанбат показаться…
– Гха… – с натугой выдохнул Малышев. – Помоги встать. Каску давай.
Поднявшись, Василий подставил лицо налетевшему порыву прохладного ветра. Он ощутил знакомый запах жженого железа, горелого мяса и едко-кислый аромат тротила. Помотав головой, он обернулся к Лагутину.
– Пошли.
В деревне они нашли избу, над которой было вывешено полотнище с красным крестом. Поднявшись на крыльцо, Василий спросил у сидевшего на приступке крыльца пожилого хирурга:
– Пал Семеныч, кого сегодня зацепило?
– Твой дружок счастливчик, – устало хмыкнул Пал Семеныч. – Чуть ниже – и дырка во лбу. А так царапина. И то через каску, больше контужен, чем ранен. Сейчас его перевяжут, и он выйдет.
– Кто еще?
– Из офицеров никого. Остальные вон там лежат. Старшина пишет медсвидетельства на них.
– Спасибо, Пал Семеныч. Век бы сюда не попадать.
Василий сплюнул через плечо и сбежал с крыльца. Он увидел около сараюшки сложенные тела солдат и сморщился: «Много…». Василий обернулся к Степе Лагутину, стоявшему поодаль с суровым, потемневшим лицом:
– Сержант, иди во взвод, Возьми пару солдат и пройдись по деревне. Подыщи избу и доложи мне. Найдешь меня в штабе. Иди, выполняй.
– Есть, – глухо проронил Лагутин, приложив руку к каске.
В штабе было накурено, грязно и тесно. Малышев присел на краешек скамьи у входа с ведром с водой. Взяв кружку, Василий зачерпнул холодной, прозрачной воды и с наслаждением припал к ней. Допить ему не дали.
– Малышев, подойди.
Комбат сидел за дальним краем стола с перевязанной кистью правой руки и что-то писал.
– Это у тебя во взводе солдат подорвал танк?
– Так точно, товарищ майор. Рядовой Килинкаров.
Комбат кивнул сидевшему рядом лейтенанту:
– Пиши, представить к «Красной звезде», посмертно. Какие у тебя потери?
– Пятеро убитых и семь легкораненых. Еще двое тяжело.
– Ну, это терпимо. У других хуже. Вторая рота на треть
