теперь командующий Варлианским отделом Гивральского Ока. Ему нет дела до родни. Наверняка строит планы, как держать Варлианское отребье в узде, – затем он перешёл к делу, – Ты знаешь многих и многое, – выражение лица следователя приняло серьёзный вид. – Мы ведём одно крупное расследование, не знаешь ли ты о подозрительных приезжих оленях?
Когда следователь произнёс последнее слово, парень возмутился и подвинул стул поближе:
– Что за расистское слово – «олень»?! Так трудно называть их арсунами?! Это же великий народ с богатой культурой и историей! Они принесли нам электричество и осадную инженерию! Меня бесит, как люди с принижением смотрят на других! арсуны – олени, дианеи – желтомордые, грольвы – недоросли!
– Что ты так завёлся, Ольгрим? – угрожающе спросил следователь с холодным выражением лица. – Нотации свои на сцене почитаешь, ясно тебе? У жены своей что ли научился мозги выедать?!
– Не трогай мою жену! – огрызнулся Ольгрим нервно.
– И тебе ведь известно, что дети у вас не получатся, – усмехнулся Свен, сделав большую затяжку. – Однажды она тебя переживёт, а ты в шестьдесят лет помрешь как обычный человек, страдающий маразмом и ходящий под себя. Для арсунов шестьдесят лет – лишь время для взросления, как бы сказать… как для нас двадцать пять. А она будет жить до двухсот или до трёхсот лет, потом станет старухой, и также помрёт, обсирая свои портки или что у них там бывает.
Ольгрим безмолвно сидел, сдерживаясь, чтобы не нагрубить старшему брату. Свен всегда о нём заботился, когда родителей не стало. Но занятие Ольгрима он всегда презирал не видя в этом будущего. Свен был расистом, как и многие в людском обществе. Ольгрим сидел, отстранившись от брата, веки дрожали.
Немного погодя старший брат, кажется, понял, что ляпнул лишнего:
– Ну же, Ольгрим, не кипятись, я не хотел обидеть, – Свен пытался поймать его взгляд, с доброй, как ему, наверное, казалось, улыбкой. – Извини, если как-то задел. Ну же, братец.
Ольгрим наблюдал за ним исподлобья.
– Вообще-то, она твоя невестка! – отрезал он, чуть не вскочив с места, – Разве о родственниках так отзываются?!
– Ну, извини, я не хотел.
Окурок был брошен в пустое дно кружки. Ольгрим чувствовал себя кипящим чайником, который вот-вот разлетится на куски. Он сдерживался, как мог.
–Поспрашивай, пожалуйста, о подозрительных личностях у своего общественного слёта, может, кто слышал? Арсуны детей похищают и даже скупают.
Ольгрим молчал.
Не дождавшись ответа, Свен вытащил из кошелька деньги и положил на стол. Уделил секунду ожидания в надежде, что брат взглянет на него. Но тот даже не шелохнулся. Не дождавшись, он шагнул к выходу.
– Спрошу, братец, – наконец, вымолвил Ольгрим.
– Спасибо, – сказал Свен не оборачиваясь.
Кальран возвращался обратно в Дом Стражей после наискучнейшей прогулки с послами. Список он так и не добыл: управитель оправдался, что
