постоим, – нежно проворковал женский голос. – Красота какая. Раньше я ничего этого не замечала. Жила как спала, будто ничего в моей жизни и вовсе не было.
– Но было ведь, – тихо произнес он.
– Всяко было, – вздохнула незнакомка, – только счастья не было. Да лучше и не вспоминать.
– Значит, не будем.
– Я перестала спать по ночам.
– Почему?
– Тебя недостает. Это трудно объяснить, – горячо прошептала женщина.
– Мне тоже.
– Видишь, мы даже чувствуем одинаково. Значит, мы рождены друг для друга,… – послышался ее тихий страстный шепот, затем последовала продолжительная тишина.
– Надо попрощаться с ребятами. Пусть еще погуляют, а нам пора, – услышала Лиза его голос, пронизанный такой теплотой и нежностью, что ей взвыть захотелось.
Что на свете всех быстрее?… Человеческая мысль. Юркая, живая, непостижимая, одномоментно проникая в потаенные уголки памяти, она зачем-то выхватывает и связывает между собой такие разные жизненные моменты. Предчувствуя, что когда-нибудь придется расплачиваться за свое счастье, она заранее пыталась облачить свое сердце в броню. Столько лет память удерживала мельчайшие подробности той ночи, словно только затем, чтобы сегодня закрыть этот гештальт.
К тому времени, как он впервые одарил ее своей нежностью, они были знакомы месяца два. Студенческо-картофельный роман первокурсницы и пятикурсника… Хоть тогда еще в колхозе «на картошке» не было даже намека на роман. Распознавательная система «свой-чужой» (на ней джинсы «Wrangler», на нем – «Levis», у нее косметика «Lancome», у него – сигареты «Kent») просигналила обоим, что стоит присмотреться друг к другу. Трепались о том, что было на слуху – Deep Purple, Pink Floyd, Led Zeppelin, хоть ей больше нравилась «Машина времени» и Стас Намин. Ему был ближе «Жан Кристоф», ей – «Очарованная душа». Ему – «Доктор Живаго», ей – «Поющие в терновнике». Но темы для разговора были найдены, как появился и повод, чтобы, случайно встретившись в институте, поболтать о том о сем. Отец, будучи человеком «самых честных правил», перед тем как выпустить дочь из родительского гнезда, решил убедиться в ее моральной устойчивости и в последний ее учебный год вдруг ослабил поводья. Получилась такая себе доморощенная продвинутая девчонка (оксиморон). А начался их роман… Не приведи Бог никому так начинать романы, у которых нет ни единого шанса на продолжение. Не терпелось ей вкусить вольной жизни, вот и согласилась отпраздновать с бывшей одноклассницей, лучшей подругой Ксаной очередную годовщину революции. Хоть после окончания школы обе поступили в разные институты, но продолжали поддерживать дружеские отношения. Компания подобралась из «своих», других Ксана не признавала. После первого же бокала шампанского она «влилась в коллектив». Гульдыбасили на даче у какого-то Олега. По часто применяемым к нему словам «фарца» и «валюта», она
