стихоплёт явно протащился за время концерта как следует. Он подпрыгивал на месте, махал руками, глаза его блестели совершенно нездоровым блеском и, казалось, ритмично пульсировали, пытаясь выскочить из орбит. Музыкант выдавил из себя некое подобие кривой улыбки и процедил что-то вроде «типа спасибо».
– Слушай, я тебе хочу представить моего друга. Он тоже клёвый гитарист и твой большой поклонник.
С этими словами Пит подтянул за рукав долговязого парня, который всё это время стоял рядом, умудряясь оставаться незамеченным Эриком. Внешность у парня была типичная хипповская: цветастая хламида, брюки клёш и грязные сандалии. Длинные кудрявые волосы обрамляли очкастое лицо, на котором явственно читалась робость перед «звездой».
– Вот, – радостно крикнул Пит, – это Эрик. А это Роберт. Фамилия его Фрипп, хотя, конечно, тебе она ничего не скажет. Ну, вы тут, в общем, пообщайтесь, а я скоро буду.
И, неровно подпрыгивая, свихнувшийся поэт убежал.
В воздухе повисло молчание. Начинающему гитаристу явно было неловко, его взгляд елозил по звезде, но взглянуть в глаза парень явно боялся. Клэптону же совершено на фиг не приспичило разговаривать с очередным дилетантом, возомнившим себя гитаристом, лишь научившись брать на инструменте пару аккордов. Такое было время – доморощенные музыкантишки лезли на свет как грибы после дождя, но внимания достойны были, по мнению Эрика, разве что пара-тройка человек. Да и те до его уровня, конечно, не дотягивали.
Наконец Роберт решил, что молчание затянулось и выдавил:
– Э-э, я слушал весь сегодняшний, м-м, концерт. Я, э-э, чрезвычайно восхищаюсь вашей, м-м, игрой и, э-э, был сейчас в восторге…
Клэптон хмыкнул что-то неопределённое, и разговор оборвался, даже не начавшись.
– Скажите, э-э, Эрик, – снова начал новичок, потоптавшись ещё полминуты, – а вот я тоже, м-м, играю, но, э-э, знаете, очень тяжело… А вот, э-э, не поделитесь вашим опытом, с чего начать, м-м, так сказать… Вот вы же, э-э, – звезда, вот как вы, м-м, добились этого?
Эрик приподнял чёрные очки, пристально взглянул на вновь безумно оробевшего Роберта и медленно проговорил:
– А я – бог. От меня сияние исходит.
Эта реплика окончательно повергла незадачливого собеседника в ступор, Эрику стало казаться, что тот сейчас сложится в суставах, как марионетка, и осыплется под ноги звёздному гитаристу… Он хлопнул Фриппа по плечу:
– Ну ладно, чувак, я двинул, мне ещё второе отделение играть. Так что тренируй, эти, пальцы, и всё такое.
И бодрым шагом он направился в сторону клуба. И когда Клэптон уже взялся за дверную ручку, сзади донеслось:
– Эрик, извините, пожалуйста!..
Гитарист повернулся. Фрипп стоял с выражением крайней потерянности и мучительного мыслительного процесса…
– Эрик, скажите… А… Трудно быть богом?
Клэптон медленно снял очки, вновь пристально посмотрел на кучерявого юнца. И, ничего не ответив, вошёл в здание клуба. Чёрная дверь закрылась
