оказался в Школе.
Фланк ещё засмеялся:
– Не ожидал: Великий Учитель таскает по двору осликов туда-сюда? А вот случается…
– Да, не ожидал, – честно признался Анн. – Мне ведь сказали ждать. Мол, меня позовут…
– Так я и позвал, разве не так? Ослика мы в загон отвели, на реку полюбовались… Чего же ещё?
– А испытания разные?
– Ты их так успешно прошёл, что даже сам того не заметил!
Чуть позднее Анн узнал от других учеников, что никаких формальных испытаний в Школе вообще не было. К пришедшим просто присматривались, однако присматривались своеобразно. Только завершая обучение и выходя в большой мир, бывшие ученики понимали, почему их приняли, а не отвергли в самом начале. В Школе у каждого рождался свой путь, со своими вопросами, и заранее приготовиться к ним было невозможно.
Кстати, «стена», за которую не пустили сына их старосты из Берёзового Дола, действительно существовала – в воображении самого пришедшего! Вот такая магия.
В общем, в Школу приходили те, кому она действительно была нужна. А искатели лёгких путей и лёгкой наживы слышали обидные слова от охранников… Иной раз пытались силой вломиться в приотворённую дверь, но только ничем хорошим для них это не заканчивалось.
Совсем недавно, сидя в библиотеке, Анн наткнулся на интересный трактат досточтимого Намьяла. «О распознании людей», – прочитал он название. Открыл книгу, полистал, на одной страничке остановился. По книгам можно особенным образом «гадать»: наугад выбираешь страницу и строчку, а потом – удивляешься совпадению вопроса из жизни и ответа из книги. И в этот раз случилось так же, незнакомый автор шепнул ему через века: «Духовного человека распознают не по тому, что он говорит, и не по тому, каким он кажется. Его узнают по той атмосфере, которая создаётся в его присутствии. Она является свидетельством, ибо никто не в состоянии создать атмосферу, не принадлежащую его духу».
Многие из приходящих упирались в стену потому, что таким был их собственный дух.
Когда Анн поделился своей догадкой с Учителем, тот одобрительно похлопал его по плечу.
– Так и есть, – сказал он. – Мы бы не смогли ничему научить их здесь. Мы закрыты для них, а они для нас, и не по нашей вине.
– Учитель, а почему Вы решили учить того мальчика искусству садовника, а не плотника? – спросил Анн.
Фланк, как оказалось, хорошо помнил давний случай.
– Его родители видели в сыне только того, кто станет им опорой в старости, кто будет замечательно перекрывать дома, вставлять оконные рамы в стены, мастерить столы и стулья и иметь хороший доход… А я ощутил в мальчике совершенно другое. Он лучше чувствовал магию жизни, а не смерти.
– Магию жизни?
– Я обратил внимание на то, с какой нежностью он касался стволов этих деревьев, – и Фланк показал рукой на клёны, росшие перед окнами библиотеки, – словно бы он чувствовал их душу. Никак не получалось увидеть в мальчике человека, который бы стал рубить их, отсекать
