слушать не будет? Уж точно не о сокровенном…
– А песни петь можно? – вдруг оживилась я.
Он хмуро и совсем невесело посмотрел на меня.
– Заунывные? Не рекомендую.
– Нет-нет! – замотала я головой. – Веселые! Бодренькие! О, частушки можно?
Лицо мужчины сделалось совсем несчастным.
– Только сильно не фальшивь, – попросил он обреченно.
Петь при незнакомце тоже было не по себе. А частушки и невозможно петь. Только орать. Вот я и старалась, зато от моего надрывного голоса, кажется, даже туман отступил. А мужчина держался.
Ведьмы в озере купались
За русалками гнались
В их хвостах чешуйки рыбьи
Для трех зелий подошли!
Тяжкий вздох моего спутника, и я продолжаю:
Бесенята, бесенята,
Бесенята сволочи.
Напилися самогона
И орут до полночи!
Оборотня полюбила
И повесила портрет.
Так всю ночь картина выла!
Отключите лунный свет!
А у демона рога,
Как у нашего быка.
Хвостик и копытца.
Как не ошибиться?
Ведьмы в озере ныряли
Только зря старалися
За корягу зацепились
Без белья осталися!
Некромант бухой сидит
И на кладбище глядит.
Неспокойно на погосте
Ночью зря играл он в кости.
На меня посмотрели крайне неодобрительно, но промолчали. А мне тема некромантов понравилась!
Зомби рядышком сидит
И ушами шевелит –
Некромант наш заигрался,
Над студентом потешался.
У меня уже в горле пересохло от моих музыкальных талантов, мужчиной овладел нервный тик, когда мгла расступилась, открывая нашему взору огненный остров. Точнее, вблизи этот остров выглядел просто стеной огня, довольно натурально пышущей жаром.
– Нам туда, – буднично заявил мужчина. – И это… Можешь больше не петь.
Я нервно сглотнула. Хотя чувствовала – всем нутром чувствовала, что надо идти вперед, но сделать шаг в огонь не могла.
– Пошли, – настойчиво повторил мой спутник.
– Ну почему именно огонь?
– А разве не огонь твоя стихия? Или ты хочешь оставить его здесь, лишиться дара?
– Нет… – прошептала я. Терять дар было страшно.
Взглянула на мужчину, вокруг которого искрился фиолетовый щит, и почувствовала острый приступ несправедливости.
– А на меня?! – возмутилась я.
– А на тебя, – он серьезно посмотрел сверху вниз. – Не рассчитано.
Наверное, на глаза мои навернулись слезы, потому что тон его смягчился.
– Это твое личное испытание. Твой огонь. Твоя…
Он осекся и не стал договаривать.
– Что моя? – пытливо посмотрела в его глаза. Темно-зеленые, глубокие,
