там и не было) – принял акт о «воссоединении с Матерью-Венгрией».
Ну, и… Уже ранней весной румыны созвали Великое Собрание, собственный «парламент», и будущий известный политик, а тогда еще просто студент Симион Бэрнуциу, выступив с прочувствованной речью о славе Рима и славе Дакии, заявил делегатам, что «румынская нация не хочет властвовать над другими, а желает иметь равные права со всеми». Это понравилось – кому ж не понравится быть потомками и даков, и римлян? – и народные представители единогласно присягнули на верность «императору Австрии и великому князю Трансильвании» Фердинанду и румынской нации, поклявшись защищать ее от «любого нападения и угнетения», по ходу объявив мадьяр, секеев и немцев «тиранами». Из Вены мгновенно прилетело «да». А тем временем в деревне уже делили землю. Естественно, мадьярскую, ибо других помещиков в крае не имелось, и еще естественнее, что посланный гасить бунт в зародыше отряд секеев, не ограничившись порками, вырезал от мала до велика несколько деревень. Шутки кончились. Когда из Буды пришел приказ набирать рекрутов в революционную армию (что предстоит драться, понимали все), румынские села начали создавать отряды самообороны, куда влились и «граничары» – нерегулярные войска, охранявшие кордон, скорее таможенники, чем пограничники. Православное, униатское и лютеранское духовенство благословило ополченцев «биться честно за императора и князя», вскоре поддержали румын и немцы, которых мадьяры, использовав, выбросили из Диета, лишив всех прав. Второе Великое Собрание, вошедшее в историю как «ружейное», поскольку делегаты-румыны собрались при огнестреле, объявило правительство Венгрии «террористами», уполномочив молодого адвоката Аврама Янку создавать «румынскую армию» и присвоив ему звание генерала.
Священное поле
Это уже война. Вена изнывала в восторге: немецких рекрутов просто не хватало, а чешские были не очень надежны и использовались главным образом в Италии. Кайзер издает указ об уступках «верным народам короны», и у венгров начинаются серьезные сложности. Но с этим они справляются. У них есть деньги (и сами скинулись, и казну вскрыли, и Лондон втихую подкидывает, о чем позже Вена будет кричать на всех перекрестках), у них хорошая профессиональная армия плюс «гонвед» (ополчение, куда записывают добровольцев с военным опытом) – и они атакуют. Горят словацкие села, горят хорватские села, в Трансильвании вдоль дорог стоят «леса виселиц» с «плохими» румынами. Попытки сопротивляться, как правило, неудачны: ополченцы всего лишь крестьяне, а «граничары» только таможенники. Разгромив «румынскую армию» под Регином, секеи сожгли город, перебив всех мужчин. Под Тырнавой перекололи штыками несколько сотен пленных, а заняв город – очевидно, во имя «национальной демократии», – расстреляли уже и большинство женщин. В ответ озверевшие румыны, ранее крови особо не жаждавшие, сровняли с землей венгерский городок Златну. И было ясно, что все только начинается, а венгры всерьез настроены побеждать.
